Дедушка русского спецназа

Само собой, круче Ильи Григорьевича нет и не было ни одного диверсанта в мире во веки веков. Это если верить российским изданиям. Кто-то даже назвал его «солдатом века» (видимо, позаимствовав этот титул у Боба Денара). Несложный анализ анкетных данных и основных вех биографии позволяет установить, что перед нами очередной мыльный пузырь.

Очень любил товарищ Старинов всех критиковать (задним числом) и обвинять в отсутствии профессионализма (он, как мне помнится, и по поводу захвата Кизляра Басаевым и Исрапиловым 9 января 1996 года что-то там предлагал). А десятки олухов внимали его умствованиям и согласно кивали головами: «Вот, мол, не послушали тако-о-о-го крутого «спеца»!»

Но познакомившись с жизненным путем Старинова, понимаешь не только то, что никаким «супердиверсантом» он не был, но и то, что обычный диверсант из него вышел не шибко масштабный. Он, скорее, был придворным диверсантом — весь его карьерный путь прошел на руководящих должностях. Судите сами.

Родившийся в августе 1900 года в Орловской области, Илья Старинов в империалистическую не служил — возрастом не вышел, зато в июне 1918 года был призван в Красную Армию. Воевал, впрочем, недолго — в районе села Короча Курской области его часть была разгромлена, сам Старинов попал в плен, но сумел бежать. Однако, получив ранение в ногу при побеге, оказался в госпитале в Туле.

После излечения его определили в 27-ю саперную роту 9-го инженерного батальона, с которой он прошел всю войну. По окончании Гражданской год (с сентября 1921 по сентябрь 1922 года) обучался в Воронежской школе военно-инженерных техников. По окончании школы был назначен начальником подрывной команды 4-го Коростеньского Краснознаменного полка в Киеве. Как отмечает сам Старинов: «Готовил загражденцев...», то есть саперов — специалистов по инженерным (в первую очередь — минированным) заграждениям. Для себя отметим, что слово «готовил» для 1922 года сильно сказано — у Старинова самого опыта с гулькин нос. А посему осенью 1923 года его отправили в Jleнинградскую школу военно-железнодорожных техников.

Через год он вернулся в тот же 4-й Коростеньский полк на должность командира саперной роты. Принимал участие в строительстве железной дороги Орша — Лепель (от станции разгрузки войск до укрепрайона). Позже обучал подрывников.

С 1925 по 1928 год Старинов обучал в Киеве специалистов по инженерным заграждениям. Наконец, в 1929 году военно-железнодорожный техник Старинов в киевской школе диверсантов М.Н. Кочегарова «занимается подготовкой диверсантов». Разъясним —он мог учить диверсантов только подрывному делу, так как никакими другими навыками диверсионной работы не обладал.

В декабре 1930 года Старинова повысили в должности — в штабе УВО он руководил подготовкой кадров будущих партизан подрывному делу, а также «занимался созданием и совершенствованием диверсионной техники». «Создание и совершенствование» заключалось в том, что Илья Григорьевич со товарищи осваивали немецкую технологию радиоуправляемого подрыва. Этим увлекательным процессом Старинов был занят (в диверсионных школах Кочегарова и Лисицына в Купинске и Святошине) весь 1931 и начало 1932 года. В марте 1932-го его назначили начальником «разведпункта А» УВО, попутно с обучением партизан-диверсантов в районе Тирасполя.

Наконец, через год, в марте 1933-го, Старинов отправился в Москву, в Главное разведуправление при Штабе РККА. Специфика та же — разведывательно-диверсионные операции. Здесь мы видим системную ошибку руководства Красной Армии: оно «двигает» наверх по «диверсионной линии» человека, отягощенного всевозможными техническими школами и курсами («корочками»), владеющего техникой минно-подрывного дела, способного «свинтить» мину-сюрприз, но при этом не имеющего ни малейшего опыта или практических навыков диверсионных операций. По сути дела, они готовят руководителя диверсантов, который сам как диверсант — нуль.

С сентября 1933 по 1935 год Старинов учится в Военнотранспортной академии. В мае 1935 года следует ключевое назначение — его определяют заместителем военного коменданта станции Ленинград — Москва. Здесь он встречал и провожал высокопоставленных государственных и военныхдеятелей страны (а по совместительству преподавал технику инженерных заграждений в Ленинградском военно-транспортном институте). Здесь эти высокопоставленные «военные» и обратили внимание на 35-летнего замкоменданта — примелькался. А поскольку за плечами у Старинова уже много всяких школ и курсов, его дальнейшее продвижение — не за горами.

Ноябрь 1936 года — боевое крещение. Илья Старинов (псевдоним — Рудольфио) отправляется в Испанию. В качестве диверсанта? Нет. В качестве советника диверсионной группы. То есть, Николай Прокопюк, Станислав Ваупшасов, Кирилл Орловский и другие — боевики, а с ними советник по подрывному делу — И.Г. Старинов. Он и старший советник Особого отдела Мадридского фронта Л.П. Василевский преподавали в школе по подготовке комсостава разведывательно-диверсионных групп, а также иногда принимали личное участие в операциях. Причем насколько личное — сейчас установить трудно. Так, многие авторы приписывают чуть л и несобственноручное выполнение Стариновым подрывов (в частности, Кордовского туннеля), однако это более чем сомнительно — Старинов, не имея никакого практического опыта диверсионной работы, отправился в Испанию в командном чине. Непосредственно он подчинялся только главному военному советнику и резиденту Разведупра в Испании Яну Берзиню и его заместителям — Родиону Малиновскому, Кириллу Мерецкову и Григорию Штерну. Станет такой советник ползать по переднему краю противника (тем более что и не умеет)? То-то и оно, что нет, да этого никто и не допустит.

Тем не менее в разработке некоторых операций Старинов принимал непосредственное участие, равно как и совершал время от времени выходы «на ту сторону» в составе диверсионных групп (основной задачей, ставившейся советникам по диверсионной работе Штабом РККА, была проверка на практике эффективности так называемых «саперно-маскировочных» (диверсионных) взводов). И уже в этих операциях выявились слабый оперативный кругозор и тактическая поверхностность Ильи Старинова. У куратора советских диверсантов отсутствовало четкое понимание задач диверсионных групп в тылу противника. Создавая 14-й партизанский корпус (под командованием Доминго Ун-грия), главным советником которого Илья Григорьевич стал, была допущена та ошибка, которую не допустил, к примеру, Дэвид Стирлинг.
Если родоначальник SAS предложил разбить крупные формирования на более эффективные малые группы, то Старинов со товарищи сбили всех своих партизан в одну ватагу (3 тысячи человек) и на страх врагам обозвали ее 14-м корпусом. А смысл? Корпус при проведении операций делился на отряды, численность которых, учитывая специфику, также была неоправданно велика: 50—100 человек.

И какие же задачи решал 14-й корпус? В том-то и дело, что ничего конкретного — диверсии в тылу противника. Диверсии какого рода? С какой целью? Что в итоге предполагалось получить применительно к ситуации на фронтах? А партизаны и сами этого не знали, действовали без всякой системы. Взрывали то, что могли взорвать, поджигали то, что могли поджечь. И «в упор» не понимали, что наносят ущерб испанскому населению, которое озлоблялось и становилось в оппозицию Мадриду. Так, отряд Кирилла Орловского рванул в Андалузии плотину, оставив без воды окрестное гражданское население. А толку?

Группа Старинова взорвала в Гренаде водопровод, от чего пострадало в первую очередь население самой Гренады, а франкистам — хоть бы хны. Затем последовал пресловутый взрыв в тоннеле под Кордовой. И что? Движение возобновилось на пятые сутки. мог бы понять, что взрыв заряда в автомобильной покрышке не нанесет самому тоннелю или железнодорожным путям серьезных повреждений (четверо суток националисты потратили на то, чтобы растащить в тоннеле скопище наехавших друг на друга вагонов). Из того же разряда взрыв кухни на мосту через Алеканте — ну как может такой заряд нанести серьезные повреждения опорам моста? Зато эффектно. Состав со штабом итальянской авиадивизии — дело случая, никто персонально на штаб не охотился.

Бесцельную разрушительную деятельность 14-го корпуса вскоре пресекло республиканское командование. Это было первое провальное дело из крупномасштабных стратегических начинаний И.Г. Старинова.

Сдав дела в Испании в ноябре 1937 года, он с тогдашним начальником ГРУ С.Г. Гендиным отправился на прием к наркому обороны Ворошилову и тот определил «безхозного» подрывника начальником научно-исследовательского полигона железнодорожных войск на станции Гороховец. На полигоне проходила испытания железнодорожная и строительная техника.

Технику Старинов испытывал до ноября 1939-го, пока его не отправили начальником группы разминирования на Карельский перешеек. Если вспомнить, что финская служба заграждений довела красноармейцев до состояния массового психоза, становится ясно, что «минную войну» товарищ Старинов финнам проиграл. Вдобавок, уже по окончании боев при разминировании получил ранение правой руки и справку об инвалидности. Тем не менее в августе 1940 года Старинова назначили начальником отдела минирования и заграждений Главного военно-инженерного управления.

На некоторое время Илья Григорьевич выпадает из поля зрения и вновь обнаруживается уже в июне 1941-го в Белоруссии. О том, что он там делал до 22 июня, сам Старинов предпочитал не распространяться. Резун (Суворов) предполагает, что готовился кдиверсиям на территории Польши, оккупированной рейхом, — впереди победоносной РККА, но это ерунда — Илья Григорьевич кроме взрывного дела больше никакими навыками диверсионной работы не владел. Мне представляется совсем простая штука — Старинову на вражеской территории предстояло заниматься тем же, чем он занимался на Карельском перешейке, то есть разбором вражеских инженерных заграждений.

Однако ситуация сложилась таким образом, что 28 июня он был назначен начальником оперативной группы заграждений на Западном фронте (с 13 июля, по совместительству, еще и начальником оперативно-учебного центра Западного фронта). Потрясти чем-либо наступающий Вермахт начальнику «западных заграждений» не удалось. А в сентябре 1941 года он со своей группой оказался в Киеве. О том, как с инженерным управлением 37-й армии Андрея Власова Старинов поднял на воздух Крещатик вместе с мирными жителями, «солдат XX века» тоже не распространялся , предпочитая сразу же переходить к Харькову. А ведь за тогдашнее дело ему вполне можно было в 90-е годы ответить перед суверенной Украиной как военному преступнику.

Забавно — взрыв дома № 17 по улице Дзержинского тоже приписывают Илье Григорьевичу, как будто он сам туда закладывал взрывчатку. Да нет, друзья, Старинов ничего лично не закладывал — он являлся начальником оперативно-инженерной группы Юго-Западного фронта, имел в распоряжении 5 саперных батальонов и 5 оперативных групп. Занимались все эти силы тем, что старались при отступлении взорвать все мало-мальски ценные военные и экономические объекты, чтобы они не достались врагу.

Никакой «гениальной операции» по уничтожению штаба 58-й Дивизии во главе с генерал-лейтенантом Георгом фон Брауном не существовало в помине — все было делом случая. Минирование Харькова (второй столицы Украины) осуществлялось так же, как и минирование Киева — во все наиболее крупные и представительные здания в центре города тоннами «загружали» взрывчатку с радиоуправляемой системой подрыва. И так же как в Киеве, немецкие саперы все это дело потом вытаскивали, опять-таки тоннами, из подвалов наружу (эти операции в Киеве зафиксированы немецкой кинохроникой). С одним исключением — в доме № 17 по улице Дзержинского разминирование провели без особого рвения. Один заряд в подвале нашли, а второй — нет (рыться в куче угля никто, видимо, не захотел). Советским саперам, наугад нажимавшим на кнопки передачи радиосигнала подрыва в десятках километров от города (в расчете, что хоть что-нибудь да взорвется), повезло. Однако еще больше им «пофартило», когда именно в это здание (дом № 17) въехал штаб 58-й дивизии. Вот так и родился (во многом стараниями самого Старинова) миф о «спецоперации». Однако история эта сделала Илье Григорьевичу имя, и он пошел в гору.
Ноябрь 1941 года — Старинов назначается начальником штаба инженерных войск Красной Армии. Но уже через месяц его перебрасывают на Южный фронт — начальником оперативносаперной группы в районе Ростова. В апреле его назначают командиром 5-й отдельной инженерной бригады на Калининском фронте. В составе бригады — пять батальонов (около 4 тысяч солдат и офицеров). Задача — устройство противотанковых и противопехотных полос.

С августа 1942 года Старинов — начальник Высшей оперативной школы особого назначения Центрального штаба партизанского движения. Как отмечают многие авторы, «готовил специалистов и командиров высшего класса». Во-первых, что такое «высший класс» и кто этот класс присваивал? Во-вторых, когда же это Старинов успел их наготовить, если уже через месяц его отозвали в Москву и назначили помощником по диверсии к начальнику ЦШПД Пономаренко? В его задачу входило составление инструкций по подрывному делу и теоретическая проработка некоторых операций.

В марте 1943-го Старинова назначили, ни много ни мало, членом Военного Совета Юго-Западного фронта! И вновь, уже через пару месяцев, отозвали с этой должности и сделали заместителем начальника Украинского штаба партизанского движения.

Именно Старинов стоял за провальными масштабными акциями партизан на железных дорогах в Белоруссии (Пономаренко, которого Старинов вовсю критиковал в конце своей жизни, действовал на самом деле согласно инструкциям своего бывшего «зама» по диверсиям) и на Украине.

Главные просчеты «Рельсовой войны» и «Концерта»:
— Не был проведен необходимый объем разведывательных мероприятий с целью выявления наиболее важных транспортных потоков противника, интенсивности перевозок, степени их важности, сил и мер охранения, уязвимых мест.
— Не были точно определены районы, магистрали и объекты разрушения, а также время акций. В отряды был спущен «голый вал» в количестве километража разрушенного пути, неважно какого именно (вот и кинулись партизаны подрывать окольные и заброшенные пути, а также вагоны «порожняка» на перегонах — так проще и безопаснее).
— В отряды не были направлены опытные инструкторы и наблюдатели для организации действий и приведения в систему операций партизан на магистральных линиях.

Главной же причиной явилось то, что «главный эксперт по диверсиям» — Старинов главным экспертом наделе не являлся — слишком малый практический опыт, всю жизнь сидел на командных должностях, да и как организатор — нуль.

В апреле 1944 года его назначили заместителем начальника Польского штаба партизанского движения. В июне того же года — начальником штаба советской миссии в Югославии (но сидела эта миссия в Румынии). В феврале 1945-го — начальником оперативной инженерной группы по разминированию дорог в Германии.

В мае 1945 года отозвали в Москву, где работал сперва в Центральном архиве партии (!), а после — военном архиве МГБ. Так, собственно, он и существовал дальше, перемещаясь с одной ничего не значащей должности на другую — за ненадобностью. Только в 1949-м вдруг, ни стого ни с сего, организуется оператив-но-тактическая группа партизанской борьбы и Старинова назначили ее начальником. Но существовала эта группа недолго. С чем было связано ее появление? С тем, что полусумасшедший вождь в Кремле готовился к Третьей мировой, но это уже совсем другая история.

Скажите, вы разглядели за всем этим длинным послужным списком «короля диверсантов»? Старинов — типичный сталинский выдвиженец, с самого начала присмотренный для руководства одним из направлений будущей «Большой войны», в данном случае направлением диверсий и инженерных заграждений. А то, что сам смотрящий не шибко обременен богатым опытом по этой части, так это ничего — у Сталина много было таких руководителей. Вон Красной Армией командовал Клим Ворошилов, никогда и ничем в военное время не руководивший (он был лишь членом РВС в армии Буденного).

Однако по настоящему знаменитым Старинов стал при Хрущеве, когда никому не нужным пенсионером слонялся по своей московской квартире. Пока многие партийцы, озадаченные нападками «кукурузника» на 20-м съезде на Сталина, чесали затылки, ломая голову, двигаться ли по новой «генеральной линии» или чуток погодить, Илья Григорьевич быстро сориентировался и обрушился в мемуарах на покойного «отца народов» с критикой «военно-прикладного» характера: мол, до войны истребил кадры диверсантов, а то бы мы показали супостату, как нашу землю воевать! Вместе с Пономаренко (таким же простофилей) распланировал «Рельсовую войну» (хотя ее планировал сам Старинов), вот потому-то она и не удалась, и т.д. Ну как же не отметить такого правильного и верно чувствующего момент товарища? И страна узнала о своем герое — о том, что был у нее супердиверсант Старинов, круче которого свет не видывал.

Чего стоит этот специалист-железнодорожник (которому Киев обязан разрушенным Крещатиком), в сравнении с настоящими, полевыми (по терминологии британских спецслужб) диверсантами?