АК-12 - 2

Доработку автомата передают в КБ Коврова группе конструктора инженера Зайцева. Тому становится ясно, что конструкция тупиковая и доработана быть не может, поскольку одним из требований было – не преклоняться перед Западом и изобретать всё своё. И выход нашли в том, что стали компоновать автомат из разных, проверенных, деталей. И вот, за два месяца, на свет появился новый автомат – газовый поршень у него был одним целым с затвором как у автомата Булкина, одного из конкурсантов; затвор запирал канал ствола поворотом как у винтовки Гаранда; ударно-спусковой механизм был взят от винтовки Холека (то есть с винтовки Симонова, которая исчезла в никуда). Вынос затворной группы вверх был скопирован с автомата Судаева. Единственным новшеством, которое, кстати, предложил Калашников, взяв его со своей конструкции карабина, был страгиватель стреляный гильзы. Ничего другого в автомате АК калашниковского больше нет. В финал конкурса вышли три автомата – Дементьева, Булкина и Калашникова. Автомат Калашникова был буквально «продавлен» Благонравовым, несмотря на возражения отдельных членов комиссии о том, что предложен совершенно новый образец, которого нет в заявке. За разработку автомата Дейкин, Лютый и Калашников были представлены к Сталинской премии. Автомат тогда назывался ЛДК-47. Но, по рассказам, Сталин, поинтересовавшись, кто такие? – вычеркнул Дейкина и Лютого из представления, и автомат стал называться АК-47. В 1949 году Лютого как врага народа посадили на 25 лет – видимо, неосторожно болтал, кто действительно создал автомат и как. Отсидел Лютый, правда, 4 года. Перед самой смертью в 1990 году написал восемь рукописных страничек своих воспоминаний, в которых ни словом не упрекнул Калашникова, однако все его разработки признал негодными.
Только в период «гласности» стало известно, что параллельно советским разработкам, из Германии вывезли производственную линию по выпуску «Штурмгеверка», более 10,5 тысяч листов документации и группу немецких инженеров кампании «Хенель» вместе с самим Гуго Шмайсером. Производственную линию стали монтировать в Ижевске, где поселили и немцев. По версии НКВД они помогали в разработке мотоцикла «ИЖ». А оружейный конструктор Шмайсер проектировал глушитель к мотоциклу. По более серьёзной версии – помогали в налаживании производства автоматов АК.
Итак, вариант ЛДК (Лютый, Дейкин, Калашников, Зайцева «забыли») принимается к производству, но уже как АК на ижевском заводе. В Ижевске хватаются за голову: конструктора автомата понятия не имели о технологичности производства и сразу становится ясно, что автомат надо переделывать. В Ижевск отправляются Зайцев и Калашников. Уверяют, что они не имели никаких контактов с немецкими специалистами. Но старожилы Ижевска утверждали, что часто видели Мишку Калашникова, бегавшего в магазин за пивом для немцев. Насколько сырой была конструкция, видно из того, что в процессе отлаживания для производства, в неё были внесены свыше 400 изменений. Особенно мучились с затвором, который клинило чаще, чем положено. Наконец «кто-то» (то есть, кто-то из немецких специалистов) предложил заменить затвор Гаранда на затвор немецкого авиационного пулемета. Калашников резко возражал, помятуя о приказе «не преклоняться перед Западом», но отказы не прекращались и тогда, в 1949 году он согласился на замену. Отказы прекратились, и автомат был принят на вооружение. Однако производство его всё не начиналось из-за того, что попытки штамповать детали, в частности крышку ствольной коробки, терпели провал – низкое качество стали не позволяло наладить штамповку. Пришлось вернуться к фрезерованию крышки из цельного куска металла, и только в 1957-1958 годах наладили штамповку, и этот автомат получил маркировку «АКМ». Но к созданию АКМ Калашников уже никакого отношения не имел – это ижевское произведение. Немецких специалистов отпустили в Германию в 1953 году, причем Шмайсера на полгода задержали, пока после испытаний автомат не начал выпускаться серийно в 1953 году.
После утверждения автомата, с участниками его разработки начинают твориться непонятные вещи. Хуго Шмайсер умирает через некоторое время от туберкулёза, как сказано в биографии. Инженер-майора Лютого сначала подводят под расстрельную статью, потом меняют на 25 лет лагерей, потом снижают до 10 лет, потом, после смерти Сталина выпускают и полностью реабилитируют. В Зайцева, основного конструктора автомата, который, по его словам и сконструировал основные узлы, в 1950 году стреляли, но неудачно – отделался ранением. В 1958 году его приглашают в Москву на работу, но брата Зайцева вызывают в местное КГБ и рекомендуют убедить брата отказаться от приглашения и остаться с Калашниковым, намекнув, что в следующий раз промаха не будет. Зайцев умер в 1994 году. Перед этим на юбилее Калашникова Зайцев, выпив, обозвал его нецензурными словами, перевернул стол с закусками и полез драться. Его удержали и скандал замяли. Это вспоминает дочь Зайцева Нина Александровна. КГБ в те годы тщательно следило, чтобы ничего личного мимо него в воспоминаниях ветеранов оружейного дела в отношении Калашникова не проходило. Профессор Давид Болотин, автор монографии о советском стрелковом оружии, написал дочери Зайцева письмо, в котором сказал, что без Зайцева не было бы АК, чем вызвал сильное раздражение Калашникова, но на своём мнении настаивал упорно и менять его наотрез отказался. После распада СССР весь архив полигона в Щурово вместе с экспонатами полигонного музея был вывезен «компетентными органами» и местонахождение его неизвестно.
Совершенно по-иному сложилась судьба самого Михаила Тимофеевича Калашникова. Сталинская премия в 1949 году. (Правда, Константинов, конструктор Ковровского КБ в приватной беседе намекнул, что вместе с Калашниковым премии получают очень высокие армейские чины, поэтому его не обгонит никто). В 1958 и 1976 ему присуждают звания Героя Социалистического труда, в 1964 – Ленинскую премию. В 1969 – присваивают звание полковника, а в 1971 – степень доктора технических наук. Как рассказывают очевидцы, перед аттестационной комиссией был представлен стол, на котором лежали различные типы АК и Калашников, показав на них, сказал – «вот моя диссертация». Раздались бурные и продолжительные аплодисменты, на них всё и кончилось, и все повалили в банкетный зал обмывать нового «доктора наук». На 75-летие Калашникова производят в генерал-майоры. Три ордена Ленина, звание «Героя России», членство в 35 академиях и многолетнее пребывание на посту депутата Верховного Совета.
Но, как говорится, и обезьяна падает с дерева. Маститый изобретатель на старости лет «подставился»: вступил (видимо, был нужен «свадебный генерал») в 1999 году в избирательный блок Примакова-Лужкова «Отечество – вся Россия». И не только вступил, но и начал активно критиковать ельцинские порядки. И когда «Отечество» в ходе избирательной кампании начали «мочить в сортире», это здорово аукнулось и Калашникову. Прессу наполнили воспоминания его соратников с негативными высказываниями в отношении его авторства. Стали откровенно заявлять, что активный комсомольский вертухай (Калашников был секретарём комсомольской организации полигона Щурово) с семью классами образования никак не мог переплюнуть опытных оружейников, участвовавших в конкурсе, но что он был «назначен» изобретателем, за спиной которого стояли высокопоставленные люди, делившие вместе с ним премии. Когда Примаков с Лужковым, поняв намёк, спешно объединились с ельцинским блоком, слившись в партию «Единая Россия», критика Калашникова моментально угасла, но волны от неё идут до сих пор. Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.

Будет интересно почитать. Может быть Вы и у других спецов спросите об их мнении о Ратнике.