Сообщений всего: 8551
Дата рег-ции: 19.06.2013
Репутация: 48
STiv пишет:
fan1945 пишет:
Дык, вроде "устаканилось". Пришли к консенсусу?
Это с кем? с поляками?
С ФОРУМОМ. Как бы признали ВСЕ, что Польша естественная "добыча" сильного.... Вся проблема
поляков в том, что они знают историю, когда сильной была Польша, а добычей прочие.... Вот эта память давно прошедших лет и "горячит их кровь".... Они мечтают, что
придет время (мечтать ведь невредно?) когда Польша сможет "жевать окружающих"... Ну и пусть мечтают. Зачем Вы поддерживаете их мечты!!?
Волкон
Отправлено: 11 июня 2016 — 20:49
генерал-майор
Сообщений всего: 37639
Дата рег-ции: 29.01.2010
Репутация: 59
[+][+]
fan1945 пишет:
память давно прошедших лет и "горячит их кровь".... Они мечтают, что
придет время (мечтать ведь невредно?)
Так ведь и вы до сих пор мечтаете о том чтобы вас поживали в СССР.
fan1945 пишет:
Ну и пусть мечтают. Зачем Вы поддерживаете их мечты!!?
sharpey пишет: Военную историю люблю с детства. Но первоисточников не читал. Надеюсь, вдохновит меня форум к исследовательской работе.Зарегистрироваться!
STiv
Отправлено: 23 августа 2016 — 10:58
генерал-майор
Сообщений всего: 35514
Дата рег-ции: 3.02.2011
Репутация: 145
[+][+][+]
«Хоть с дьяволом, но против русских…»
Если бы в ходе Нюрнбергского процессе или в первые десятилетия после него кто-то высказал сожаление, что его страна, состоявшая во Второй мировой войне в антигитлеровской коалиции, совершила ошибку, вступив в ту коалицию, что ей надо было заключить в союз с Гитлером, ему, скорее всего, порекомендовали бы визит к психиатру. Но теперь именно такие сожаления звучат из уст многих поляков, притом отнюдь не простых обывателей, о которых можно было бы сказать, что они не отягощены историческими познаниями, потому на их высказывания не стоит обращать внимания.
Польский журналист и доктор политических наук Якуб Корейба в ходе одного из июньских выпусков программы Романа Бабаяна «Право голоса» на московском телеканале ТВЦ заявил прямым текстом: руководству его страны следовало бы договориться с Гитлером раньше Сталина и вместе с ним ударить на восток. При этом его никак не смутило, что в таком случае часть ответственности за страшные преступления, совершенные нацистами против многих народов, лежала бы и на поляках.
Впрочем, Якуба Корейбу нельзя считать открывателем подобной «америки» в новейшей истории своей страны.
Многие годы профессор Варшавского университета Павел Вечоркевич бредил видением: Гитлер и польский маршал Эдвард Рыдз-Смиглы в декабре 1941 года на трибуне Мавзолея принимают парад немецко-польских победителей. И поясняет, что в таком случае «Польша была бы одним из главных создателей – наряду с Германией и Италией – объединенной Европы со столицей в Берлине и с немецким языком в качестве официального».
Всплеск дискуссий о том, как надо было вести себя Польше в те времена, вызвала и книга историка Петра Зыховича “Пакт Бек-Риббентроп”. Как писала “Газэта выборча”, в ней автор утверждает, что надежда на помощь Англии и Франции была страшной ошибкой. Следовало передать Гданьск рейху, согласиться со строительством экстерриториальной автострады через польское Поморье, которая бы соединила Пруссию с остальными германскими территориями, а затем вместе напасть на СССР, что “поставило бы точку на империи Сталина”.
Однако и Вечоркевича с Зыховичем нельзя назвать авторами новой формулировки “польского вопроса” в части ее участия во Второй мировой войне. Еще в социалистической Польше заявления такого рода делал историк Ежи Лоек, правда, публиковал их в эмигрантских изданиях. Но то, что подобная идея столь живуча, неуклонно ведет к вопросу, на чем она основана, побуждает заглянуть в те времена, когда Польша стояла перед дилеммой, эхо которой до сих пор колеблет политическую атмосферу в стране.
В мае нынешнего года в газете «Столетие» публиковалась статья о маршале Эдварде Рыдз-Смиглом, который накануне Второй мировой был верховным главнокомандующим польских вооруженных сил, потерпевших поражение в первые же недели сентября 1939 года. В конце 1940-го он возвращался из эмиграции в Варшаву, чтобы, как утверждают многие польские источники, создать польское правительство по аналогии с квислинговским. Но, оказывается, в таких метаниях он не был одиноким. Сподвижником Рыдз-Смиглого в этом деле был экс-премьер-министр Польши Леон Козловский. Оставив формируемую в СССР армию Андерса, он перешел линию фронта и сдался немцам, затем в Варшаве и Берлине вел беседы с гитлеровцами о формировании правительства на условиях вассалитета. Впоследствии сотрудничал с органами нацистской пропаганды.
Но и он на этом пути не был «первопроходцем». Известный варшавский журналист Дариуш Балишевский отмечал в журнале «Wprost», что переговоры с немцами на ту же тему после падения Польши вел в Румынии и министр иностранных дел полковник Юзеф Бек. А польский историк Ежи Туронек пишет, что на исходе минувшего века в берлинском архиве были найдены письма видного польского политика Станислава Мацкевича, который после крушения Франции в 1940 году тоже посылал немцам свое предложение. Уже в нашем веке этот документ был обнаружен в германских архивах преподавателем Европейского университета во Франкфурте. По мнению немецких историков, это была самая весомая попытка польской коллаборации с третьим рейхом. Меморандум начинался с констатации, что поражение Франции в июне 1940 года радикально изменило положение в Европе и поставило польское сообщество в ситуацию, способствующую укреплению в нем советского влияния, что не соответствует интересам ни Германии, ни Польши. Ограничить его можно двумя путями: добиться положительного отношения поляков к немецкой оккупации и создать коллаборационистское правительство, что будет поддержано разными политическими движениями от националистов до части социалистов. Кроме антикоммуниста и германофила Мацкевича его подписали И. Матушевский – один из наиболее влиятельных последователей Пилсудского, Т. Белецкий – лидер националистического движения, Е. Здзеховский – известный политик, бывший министр, вице-председатель центрального совета промышленности, торговли, горного дела и финансов, Э. Гутен-Чапский – депутат сейма… Меморандум был датирован 24 июля 1940 года и направлен в Лиссабон итальянскому послу в Португалии для передачи германскому послу барону Освальду фон Хойнинген-Хюне. Барон переслал его в Берлин. Риббентроп оставил инициативу без ответа.
Еще одно предложение о сотрудничестве с немцами было сформулировано в Польше сразу же после оккупации. Как написал еще в 2001 году в журнале «Polityka» в статье «Война о войне» публицист Станислав Жерко, оно исходило от историка Владислава Студницкого, который потом вспоминал, что к нему «приходили люди из разных слоев общества, представляющие разные политические направления. Они считали, что следует начать переговоры с немцами, создать Национальный комитет, послать в Берлин делегацию, что надо спасать то, что еще удастся спасти». Студницкий убеждал немцев: «У вас недостаточно людского материала для того, чтобы водвориться на территории и обеспечить безопасность коммуникационных линий. Без восстановления Польши, без воссоздания польской армии вы проиграете».
Предполагалось, что польская армия будет воевать только на востоке, займет территории по Днепр, а немецкая – по Дон и Кавказ. Самому вермахту она никак бы не угрожала, поскольку в ней не планировалось иметь танков и авиации, только пехоту и кавалерию.
Все эти предложения были изложены в специальном документе, который был подан немцам 20 ноября 1939 года. В январе 1940 года В. Студницкий был принят Геббельсом, что опровергает суждения о маргинальности автора записки: стал бы министр пропаганды рейха тратить время на маргинала.
В этой связи неизбежен и вопрос о том, на какую поддержку рассчитывали Студницкий, Бек, Мацкевич, Козловский, Рыдз-Смиглый, нашлись ли бы в тогдашней Польше люди, готовые поддержать идеи союза с третьим рейхом? Станислав Жерко отвечает утвердительно: если появились желающие сотрудничать с Советами, то такой же призыв, брошенный в немецких офлагах для польских пленных, тоже встретил бы понимание. Были бы добровольцы и «на воле», ведь в Польше многие руководствовались правилом: хоть с дьяволом, но против русских. Однако на создание отдельных польских воинских формирований рейх все-таки не решился.
Конкретный ответ на вопрос, много ли было тогда в Речи Посполитой тех, кому хотелось «хоть с дьяволом, но против русских», даёт вышедшая пять лет назад в Кракове («Wydawnictwo Literacke») книга директора Института истории Силезского университета Рышарда Качмарека «Поляки в вермахте». Автор в ней подчеркнул:
«Из докладов представительства польского правительства в оккупированной Польше следует, что до конца 1944 года в вермахт было призвано около 450 тысяч граждан довоенной Польши. В общем можно считать, что через немецкую армию во время войны их прошло около полумиллиона… В немецком мундире воевал каждый четвертый мужчина из Силезии или Поморья».
Притом 60 процентов дравшихся в вермахте поляков составляли граждане предвоенной Польши и только 40 – представители немецкой «полонии». Первый «набор» состоялся уже весной 1940 года. В парашютном десанте, результатом которого стал захват гитлеровцами острова Крит в 1941 году, поляки уже участвовали, «на кладбище на Крите, где лежат погибшие участники немецкого десанта», профессор «находил и силезские фамилии».
Показательно и интервью Рышарда Качмарека, которое в мае 2013 года – как раз в дни празднования очередной годовщины победы над гитлеровской Германией – опубликовала «Gazeta wyborcza». Оно богато нюансами, дающими ответ и на вопрос, не насильно ли загоняли гитлеровцы поляков в свой вермахт. Но, оказывается, «во время отправления рекрутов, которые вначале проводились на вокзалах с большой помпой, часто пели польские песни... Начинали петь рекруты, затем подключались их родные, и вскоре оказывалось, что во время нацистского мероприятия поет весь вокзал». Конечно, не все поляки в вермахте были добровольцами, однако и «ситуации, когда кто-то бежал от мобилизации, случались крайне редко». Качмарек полагает, что «у 2-3 млн. человек в Польше есть родственник, который служил в вермахте».
Говоря о тех, кто готов был хоть с чертом, но против русских, нельзя не вспомнить еще об одном человеке. Он главенствовал в межвоенной Польше, по его инициативе был подписан первый в Европе межгосударственный документ с уже гитлеровской Германией, о чем помалкивают польские политики. Это маршал Юзеф Пилсудский, которого еще называли Комендантом государства. Как ни странно это звучит в наше время, но в приходом Гитлера к власти отношения между Польшей и Германией улучшились. Раньше главным польским союзником в Европе была Франция. Она оказала наибольшую помощь Польше во время войны с Советской Россией, по сути, вооружив ее армию. В частности, орудий поляки получили в три раза больше, чем армия Деникина. Польским командирам помогали сотни французских офицеров во главе с генералом Вейганом. Заслуги их были столь велики, что французский маршал Фош получил и звание маршала Польши. Потом Франция больше всех поспособствовала тому, чтобы Верхняя Силезия вошла в состав Речи Посполитой, именно она настояла на международном признании Рижского договора с РСФСР, который Лига Наций называла договором, заключенным в результате агрессии. Но остались вопросы с польско-немецкой границей. Их предстояло решать с Германией, на стороне которой оказались Италия с Великобританией, так как Рим старался отвлечь внимание от своей соседки Австрии, Лондон же был заинтересован в высокой температуре на немецко-польской границе, чтобы иметь большую свободу рук для воздействия на западных соседей немцев.
Когда 30 января 1933 года во главе Германии стал Гитлер, Пилсудский решил, что этот политик «не представляет для Польши такой опасности, как правительства его предшественников».
В книге «От Костюшко до Сикорского» известный еще с довоенных времен польский военный историк полковник Ян Цялович пояснил, что именно привело маршала к подобной оценке. Во-первых, «Гитлер происходит из австрийцев, а ментальность австрийская отличается от прусской». Во-вторых, «окружение Гитлера и вся среда, в которой он вращается, в малой степени заражены «пруссачеством», и в этой связи невозможно приписать Гитлеру той степени заинтересованности в ревизии границ на востоке, что и пруссакам». В-третьих, «Гитлер еще долго будет занят внутренними делами Германии, а это время будет работать на Польшу». В-четвертых, антисоветские тенденции национал-социализма могут способствовать определенному сближению Германии с Польшей». Кроме того, Пилсудский не верил, что за Гитлером пойдет армия.
Именно такое мнение легло в основу польской заграничной политики, тех же заявлений, которые «свидетельствовали о чем-то совершенно ином, в Польше не воспринимали всерьез». Кроме того, в Варшаве появились основания меньше верить вчерашним союзникам. Когда обострилась ситуация в Гданьске, Пилсудский приказал усилить воинский контингент на Вестерплятте у самого входа в порт и направил в Париж самого доверенного генерала, своего бывшего адъютанта Болеслава Веняву-Длугошовского, чтобы прозондировать позицию Франции насчет того, готова ли она вместе с Польшей предпринять силовые акции против Германии. Результат поездки был разочаровывающим, даже оскорбительным. Как пишет Ян Цялович, отказ от совместных действий был обоснован указанием «на слабость высшего польского командования». По сути, это была пощечина самому Веняве-Длугошовскому, который имел диплом врача и уже в звании полковника прошел курсы офицеров генерального штаба, но не только ему. Генерал Эдвард Рыдз-Смиглы заканчивал Краковскую академию художеств. Руководивший в то время Высшей военной школой, а до этого и всем военным министерством генерал Казимеж Соснковский в юности осваивал навыки архитектора во Львовском университете. Командовавший армией во время польско-советской войны, а затем Львовским округом генерал Владислав Сикорский был инженером по строительству дорог и мостов. Все они стали военными в легионах Пилсудского во время Первой мировой войны.
Похоже, менялось отношение французского руководства и к маршалу Пилсудскому. И не только потому, что тот тоже закончил лишь один курс медицинского факультета в Харьковском университете.
Подтверждением такого рода изменений, по крайней мере, на негласном уровне, является докладная записка, которую французский посол в Варшаве направил своему министру в марте 1931 года. В ней говорится, что в Польше «никто не смеет принимать что-либо без Пилсудского, который является наполовину сумасшедшим», ненавидит парламентаризм и презирает Францию, «обвиняя ее в том, что она предала Польшу».
Он «не выносит никакой критики, никто не знает его следующего решения: все зависит от его настроения». А еще всем заправляет клика полковников, представитель которой есть в каждом министерстве. Полковником был и польский министр иностранных дел Юзеф Бек, и кто знает, не повлияла ли записка на то, что осенью 1933 года французский министр иностранных дел Жозеф Поль-Бонкур не приехал на вокзал встречать своего коллегу, хотя это предусматривал протокол визита.
Были поводы для польского недовольства и политикой других стран. Глава Италии Мусоллини предложил подписать так называемый «Пакт четырех», включающий Италию, Францию, Великобританию и Германию, который имел бы право ревизии ранее подписанных трактатов. Польша оставалась вне его рамок. Тем пактом дуче вновь стремился направить немецкую экспансию не на Австрию, а на Польшу. Пилсудский же смотрел на возможную судьбу Австрии иначе и не скрывал, что «готов продать аншлюс, но за приличную цену». Еще раньше ее назвал идеолог польского национализма Роман Дмовский, который исходил из того, что присоединение Австрии к Германии стоит включения большей части Восточной Пруссии в состав Польши.
В той ситуации Пилсудский потребовал от посла в Берлине Альфреда Высоцкого добиться встречи с Гитлером и прояснить вопрос о Гданьске. Она состоялась 2 мая 1933 года. В июле в Варшаве Пилсудский сам принял рейхсминистра пропаганды Геббельса. А в октябре, когда Германия покинула конференцию по разоружению и вышла из Лиги Наций, оказавшись в международной изоляции, Пилсудский решил, что на проблему двусторонних отношений пора посмотреть иначе и направил Гитлеру личное послание, которое новый польский посол Юзеф Липский вручил фюреру 15 ноября. В нем польский руководитель приход к власти в Германии национал-социалистов и их внешнюю политику оценил положительно, Гитлера назвал гарантом нерушимости границ и этим объяснил, почему он лично обращается с просьбой о преодолении польско-германских противоречий.
Некоторые источники утверждают, что, получив такое послание, фюрер пустился в пляс, так как Польша была ему нужна, чтобы иметь безопасный тыл в своих препирательствах с возможным перерастанием в вооруженный конфликт с западными странами, с другой стороны – в качестве союзника в предстоящей войне с СССР. Как писал по этому поводу Станислав Жерко, «фюрер считал, что Польша, располагающая немалым военным потенциалом, в принципе, могла бы встать на сторону рейха». А еще «немалую роль в этих расчетах сыграло неподдельное уважение, которое Гитлер и некоторые другие нацистские руководители питали к Пилсудскому – укротителю Красной Армии в 1920 году».
Вождь нацистов, конечно же, был информированным политиком, знал личное отношение польского предводителя к России и русским, скорее всего, и его слова, изреченные еще в 1904 году: Россия должна быть расчленена, а когда он возьмет Кремль, то прикажет начертать на его стенах «Говорить по-русски запрещается».
Французское посольство в Варшаве в своих записках отмечало даже такое явление в польском обществе, как «национальное чувство ненависти к России». Можно не сомневаться, что это же фиксировали и немецкие дипломаты, аккредитованные в Речи Посполитой.
Не исключено, что это чувство сыграло не последнюю роль при принятии Пилсудским решения о заключении пакта. Интересное свидетельство на сей счет содержится в «Новейшей политической истории Польши» В. Побуг-Малиновского. После подписания пакта маршал провел несколько встреч с польскими политиками и военными. На совещании с военными от большинства из них он услышал, что «самая большая и самая близкая опасность исходит со стороны Германии». И «не признал такую оценку правильной», поскольку к тому времени Гитлер «еще не овладел внутренней ситуацией, а вооруженные силы не готовы к нападению», а вот Россия, по его словам, к этому уже готова, тем более, она «более склонна к риску». Ян Цялович тоже подчеркивал, что Пилсудский все те годы исходил из того, что главная угроза для его страны исходит от востока. Немецкую он тоже признавал, но этим, мол, должны заниматься Франция с Англией, поскольку в их собственном противостоянии с Германией они вынуждены будут обращаться за помощью к Польше. А мнение Коменданта государства тогда означало все, внешняя политика государства по своей сути была «личной политикой маршала Пилсудского». Впрочем, и внутренняя тоже. Будучи только главой военного ведомства, он мог вызвать к себе и президента, и премьера.
Подготовка пакта о ненападении между Польшей и Германией шла весьма быстро. Уже через две недели полякам был вручен его проект, а 26 января 1934 года подписи под ним поставили тогдашний министр иностранных дел рейха Нейрат и польский посол Липский.
Известие об этом, по словам В. Побуг-Малиновского, «вызвало живое возбуждение во всей Европе». Ведь всего неделю назад там были уверенны, что такое попросту невозможно. Как писала французская газета «Эвр» в публикации своего корреспондента из Женевы, где находилась штаб-квартира Лиги Наций, «мы можем заявить на основании авторитетных источников, что то, что некоторые называют германо-польским сближением, является шуткой дурного тона». И вот случилось. Как отметил Станислав Жерко в статье «1939 – правды и неправды» в журнале «Polityka” в сентябре 2009 года, в Европе тогда стали открыто рассуждать о том, какой ценой это достигнуто. Итальянский вице-министр иностранных дел Фульвио Сурвич в глаза заявлял польскому послу, что Польша что-то дала Германии за отказ от ревизии границ. В прессе появились утверждения, что помимо официальной декларации подписано и секретное соглашение, а французская «Эко де Пари», некоторые швейцарские и британские газеты опубликовали его текст. В самой Польше такие видные политики, как генералы В. Сикорский, Ю. Галлер, экс-премьеры М. Ратай, И. Падеревский называли министра иностранных дел Ю. Бека немецким агентом.
В советской прессе информация о заключении пакта “Нейрат-Липский” появилась уже назавтра, притом вместе с пространно-витиеватым заявлением Польского телеграфного агенства, главный смысл которого заключался в словах о том, что отныне для разрешения спорных вопросов стороны “ни в коем случае ... не будут прибегать к применению силы”. Днем позже пошли сообщения о том, как на это отреагировали в разных странах. Варшавская “Gazeta polska” и краковский “Czas” убеждали, что сделан самый крупный шаг “к упрочению мира на польско-германской границе, какой вообще может быть достигнут дипломатическим путем”, что закончился пятнадцатилетний период “скрытой войны за стабилизацию польско-германской границы”, что получены германские гарантии для польских “несопоримых прав на Поморье”, что “пакт этот не ослабляет нашего сотруничества с Францией”, а также “не изменяет наших обязательств по отношению к советской России”. Сообщали польские журналисты и о еще одной “пользе” для их страны: “германские национал-социалисты приказали полковнику Коновальцу – лидеру украинской военно-фашистской организации – прекратить борьбу против Польши и направить свою активность “в другую сторону””.
Однако варшавская газета “Robotnik” уведомляла читателей, что “польско-германский пакт рассматривается в Берлине как крупный успех Германии”, ведь Польша не только “демонстрирует дружественное отношение к Германии”; но и “отдаляется от Франции”, более того, она “подчеркивает свое нежелание препятствовать германской экспансии”.
Британская “Тimes” написала о “миролюбивых намерениях Германии”, но ее землячка “Daily express” сочла “невозможным доверять мирным намерениям” этой страны. Во Франции новость была встречена прохладно, в Чехословакии пришли к выводу, что последует отдаление Польши от Франции, а “германская экспансия теперь еще более решительно устремится на Австрию”. Советская “Правда” заявила, что “Советский Союз приветствует всякое соглашение, которое отодвигает опасность войны вообще и опасность войны в Восточной Европе в частности”, но в то же время подчеркнула, что “польско-германские отношения ставят на порядок дня очень много вопросов”. Например, “признало ли германское правительство польско-германскую границу как не подлежащую изменению”.
По мнению Яна Цяловича, «в свете позднейших событий и оглашенных документов баланс итогов пакта о ненападении от 1934 г. не представляет никаких трудностей». Да, плюсом для Польши стало «чувство облегчения и безопасности лет на десять, возможность проведения более самостоятельной политики в отношении Франции и соседей, а благодаря ослаблению германо-советских контактов – убеждение, что пришло время проведения политики балансирования между двумя сверхдержавами». Минусом же явилось «охлаждение польско-французских отношений, подозрительность и недоверие на Западе, а у самых близких соседей – в Чехословакии и Советском Союзе – значительное беспокойство». Не совсем уверенно ощущал себя и Пилсудский. Сложившуюся ситуацию он оценивал весьма образно: «Поскольку имеем два пакта (с Францией и Германией – Я.А.), то сидим на двух стульях… Надо бы знать, с которого свалимся и когда».
Но главная опасность от пакта, по мнению Яна Цяловича, заключалась в том, что он «усыпил бдительность народа, а правительству и руководителям внешней политики давал иллюзорное ощущение безопасности и преувеличенное представление о собственных силах, подталкивающее к роли сверхдержавы».
Немецкая же сторона, подчеркивал Ян Цялович, «могла записать на свой счет одни только плюсы». Во-первых, «в узле договоров, опоясывающих Германию, была сделана первая значительная брешь», во-вторых, «рейх вышел из изоляции, в которую в 1933 г. ее затащил Гитлер», в-третьих, он, «получив безопасность со стороны Польши, мог в порядке очередности сосредоточиться на западном направлении и территориальных приобретениях на юго-востоке». О том, насколько значимым пакт был для фюрера, свидетельствует и его реакция на смерть Пилсудского в мае 1935 года. Тогда Гитлер выразил свои соболезнования не только руководству Польши, но и семье Коменданта, затем лично присутствовал на траурной мессе в Берлине, а в сентябре 1939 года, когда вермахт занял Краков, приказал выставить почетный караул у его гроба. В 1944-м в столице союзной третьему рейху Румынии с почестями, в отдании которых участвовала гвардия румынского короля, был похоронен Ю. Бек.
Как на самом деле осуществлялась официально объявленная политика равновесия, лучше всего говорят факты. Весной 1934 года министр иностранных дел Франции Барту предложил подписать «Восточный пакт», по которому Франция, Польша, Германия, Советский Союз, Чехословакия, Литва, Латвия и Эстония стали бы гарантами нерушимости границ в Центральной Европе. Но Пилсудский выступил против, так как считал, что если СССР решит кому-либо помочь, то его войска помаршируют через Польшу. Кроме того, ему не хотелось гарантировать границ Чехословакии. Проект был похоронен. В 1935 году он вновь был инициирован сменщиком Барту Пьером Лавалем и отвергнут уже совместными усилиями Польши и Германии.
Польша не осудила Италию за агрессию против Абиссинии, промолчала во время поглощения рейхом Австрии, затем присоединилась к мюнхенскому расчленению Чехословакии, оккупировав Тешинскую Силезию.
Отношения Польши с Советским Союзом, которые за две недели до подписания пакта «Нейрат-Липский» министр Бек называл образцом «поиска новых путей» и даже «мощным фактором стабилизации положения в Восточной Европе», дошли до состояния, которое уже первый заместитель наркома иностранных дел СССР В.П. Потемкин охарактеризовал словами «хуже быть не может».
Первый гром ударил 15 марта 1939 года – Гитлер оккупировал Чехию. Становилось понятным, что дело идет к большой войне. Тогда Британия предложила сделать англо-франко-польско-советское заявление о гарантировании границ европейских государств, но и та «проба сошла на нет из-за позиции Польши, которая никак не желала связывать себя сотрудничеством с Советским Союзом». После потери этого последнего шанса сохранения мира в трех европейских столицах – в Берлине, Москве и Лондоне – принимались иные решения», констатировал Ян Цялович.
Решив «чешский вопрос», Гитлер приступал к очередному этапу реализации своих планов, согласно которым, пишет Станислав Жерко, «польские дивизии должны были бы сначала прикрывать рейх в боях с западными державами, а, победив Францию, можно было бы атаковать Советский Союз». Польше предстояло отдать Гданьск (Данциг), согласиться с экстерриториальным статусом немецкой автомагистрали и железнодорожной линии между Померанией и Восточной Пруссией, а также согласовывать свою внешнюю политику с Берлином. Речь шла о политическом аншлюсе Польши. Но такая перспектива не могла устроить и Великобританию. Вот тогда она, еще недавно отказывавшаяся признать польско-германские границы, заявила о гарантиях польской государственности, воздержавшись, тем не менее, от предоставления Польше кредита на оборонные цели. В Варшаве на заседании сейма прозвучали знаменитые слова Бека о том, что честь превыше всего. А Гитлер, узнав о гарантиях, дал указание готовить план «Вайс» о нападении на Польшу.
Второй звонок раздался в Москве. Потеряв надежду на взаимодействие с западными странами, там решили полагаться только на себя. В советскую столицу 23 августа 1939 года прибыл рейхсминистр Риббентроп, и произошла такая же неожиданность, что и 26 января 1934 – был подписан договор о ненападении между СССР и Германией.
Так были перечеркнуты надежды Польши на то, что ее шансы заключаются «в непреодолимом противоречии между Германией и Россией», а также расчеты Пилсудского, который, как писал Ян Цялович, «думал о войне, но верил, что она разразится не на польско-германской границе».
Вряд ли стоит возражать этому историку в том, что было бы преувеличением видеть успехи Гитлера «единственно в польско-германском пакте о ненападении и в перечеркнутом Польшей восточном пакте», что они проистекали и из «слабости Франции и пацифизма Англии». Но остается неопровержимым фактом то, что первым, притом весьма активным союзником Гитлера в его действиях, приведших к новой мировой войне, был Пилсудский и его выученики. Даже итальянский дуче стал на сторону фюрера позже.
Первоисточник: http://www.stoletie.ru/territori..._russkih_603.htm
Автор: Яков Алексейчик ----- Сбили с ног, сражайся на коленях. Не можешь встать, атакуй лежа.
Григорий Не я
Отправлено: 23 августа 2016 — 15:38
Генерал - полковник
Сообщений всего: 56434
Дата рег-ции: 24.01.2014
Репутация: 131
[+]
Всё печальнее и печальнее ситуация.
(Отредактировано автором: 23 августа 2016 — 15:39)
Гот
Отправлено: 23 августа 2016 — 15:57
полковник
Сообщений всего: 11939
Дата рег-ции: 29.12.2015
Репутация: 42
Григорий Не я пишет:
Всё печальнее и печальнее ситуация.
Кругом враги
На соседних ветках некоторые форумчане ведут бескомпромисную войну с "чухной" (так они финнов называют).
А вчера пришло сообщение, что власти Финляндии надеются на скорейшее подписание соглашения с США о военном сотрудничестве. Боятся, белофинны, что раздавим их в освободительном походе
(Отредактировано автором: 23 августа 2016 — 15:57)
STiv
Отправлено: 28 августа 2016 — 11:15
генерал-майор
Сообщений всего: 35514
Дата рег-ции: 3.02.2011
Репутация: 145
[+][+][+]
10 позорных фактов в истории Польши
Польские мародеры, солдаты Армии Краевой (далее АК), отказавшие в помощи варшавскому гетто, тысячи жителей Кракова, верой и правдой служившие Гитлеру. В истории Польши не мало эпизодов, которые до сих пор считаются позорными и большинство жителей Речи Посполитой предпочли бы о них и не вспоминать. Но, как известно, история – дама капризная. Что было – то было. Сегодняшняя наша статья представляет собой своеобразный TOP-10 наиболее болезненных и спорных исторических фактов.
№ 10
Краков эпохи Возрождения – это не только восхитительная королевская столица, но и город, в котором царило вездесущее насилие. Масштабы сексуальных преступлений не поддавались никакому описанию. В городских хрониках сохранилось множество записей о фактах коллективных изнасилованиях, насилия с летальным исходом, педофилии, инцеста и прочих «сексуальных утех», главными виновниками которых были и уличные разбойники, и обычные горожане, и представители аристократической элиты.
№ 9
В довоенной Польше существовал свой собственный концентрационный лагерь, который был «торжественно» открыт 17 июня 1934 года по инициативе санационного правительства. Название этого «господства смерти и ужаса» наверняка вам знакомо – Береза Картузка. В лагере содержались в основном патриотически настроенные украинцы и беларусы, выступавшие против так называемой «пацификации». Содержание в Березе Картузкой отличалось низким уровнем санитарии, постоянными издевательствами со стороны охранников, недостаточным количеством питания и 15-часовым рабочим днем.
№ 8
Всего за несколько лет до своей коронации, Ян Собеский отдал приказ своим войскам атаковать Варшаву. Солдаты не остались в долгу и набросились на город ужасающей лавиной грабежей, мародерства, насилия и убийств. А все для того, чтобы устроить государственный переворот, который, в последствии, привел Собеского на трон Речи Посполитой.
№ 7
Не все защитники Вестерплатте были героями. В течении семидневной обороны острова, было отмечено вопиющее количество случаев дезертирства и сдачи позиций в пользу врага. Один из военных документов того времени гласит, что командование приняло решение показательно расстрелять 4-х солдат для поддержания дисциплины.
№ 6
3 президент Польши Игнацы Мосцицки в молодости планировал грандиозный террористический акт, главным героем которого должен был быть лично он. Более того – его женитьбу можно было бы считать практичным шагом, поскольку супруга Мосцицкого, Мария, не плохо разбиралась в химическо-физических премудростях и помогала Игнацию производить взрывчатку в подпольной лаборатории. Задумка не удалась по одной причине – царская «охранка» выкрыла горе-камикадзе. Позже, Мосциский признался, что в тот период страдал на значительные психические расстройства.
№ 5
Жители Восточных Кресов приветствовали гитлеровские войска, как настоящих освободителей. В 1941 году, когда нацисты напали на Советский Союз, поляки массово записывались в полицию, а в костелах правили специальную мшу (богослужение) за здравие германских солдат и их командования.
№ 4
Сумели отличиться и польские летчики, служившие в Англии. По имеющимся фактам, они представляли собой лица крайне примитивные и деморализованные. Были отмечены множественные случаи сексуального насилия, беспробудного пьянства, грабежей и нанесения тяжких физических повреждений во время уличных драк.
№ 3
В Августе 1944 года, Варшава взяла в руки оружие. В то же время, Краков вооружился… лопатами. Тысячи краковчан добровольно прибыли в пригородные районы, чтобы принято участие в работах по формированию линии укреплений для обороны Вермахта. Количество добровольцев было такое огромное, что для всех не хватило рабочих инструментов.
№ 2
В январе 1943 года, командование Армии Крайовой официально отказало комендантам еврейского сопротивления в варшавском гетто в поддержке. Поляки не верили, что миролюбивые евреи, оказавшись перед угрозой тотального исчезновения, способны на категорические действия и оружейный отпор.
№ 1
Пока нацисты убивали евреев, поляки разграбили все, что осталось от сыновей Сиона. Проблема мародерства набрала таких ужасающих масштабов, что против разбойников даже выступила АК. Воров было приказано отстреливать на месте, на всех столбах появились предупреждения о ответственности за содеянное. Но, не смотря на несколько показательных расстрелов, грабежи продолжались с завидным постоянством.
http://www.rech-pospolita.ru/10-pozornykh-faktov-v-istorii-polshi.html ----- Сбили с ног, сражайся на коленях. Не можешь встать, атакуй лежа.
Григорий Не я
Отправлено: 28 августа 2016 — 11:39
Генерал - полковник
Сообщений всего: 56434
Дата рег-ции: 24.01.2014
Репутация: 131
[+]
STiv пишет:
Пока нацисты убивали евреев, поляки разграбили все, что осталось от сыновей Сиона. Проблема мародерства набрала таких ужасающих масштабов, что против разбойников даже выступила АК. Воров было приказано отстреливать на месте, на всех столбах появились предупреждения о ответственности за содеянное. Но, не смотря на несколько показательных расстрелов, грабежи продолжались с завидным постоянством
Погром был и после окончания войны. название города позабыл, но КА вынуждена была ввести в этот город танки. (Добавление)
Гот пишет:
На соседних ветках некоторые форумчане ведут бескомпромисную войну с "чухной" (так они финнов называют).
Я тоже симпатии к финнам не испытываю. Как же, станут за них умирать американцы.. (Добавление)
Гот пишет:
Ну вот наконец-то поляки от газа нашего отказываться стали. А то сколько лет сосали кровь земли русской.
Они будут закупать наш газ у своих европейских соседей.
За этот пост сказали спасибо: STiv
STiv
Отправлено: 28 августа 2016 — 11:58
генерал-майор
Сообщений всего: 35514
Дата рег-ции: 3.02.2011
Репутация: 145
[+][+][+]
Григорий Не я пишет:
Они будут закупать наш газ у своих европейских соседей.
Они будут патриотично покупать американскую и норвежскую на несколько десятков баксов дороже, но зато назло Мордеру..... (Добавление) По мюнхенскому счету
Ежегодно в августе наблюдается всплеск интереса исследователей предвоенного периода истории СССР к очередной годовщине подписания Московского договора от 23 августа 1939 года между Германией и СССР, в транскрипции либералов – Пакта Молотова – Риббентропа. Он неизменно волнует любителей «новых прочтений» (ловкий прием информационной войны: поставить на одну доску Третий рейх и советскую Россию, так как мало кто знает, что на дипломатическом языке пакты заключались Германией, а СССР – только договоры). Однако они хранят гробовое молчание насчет Мюнхена, который дал зеленый свет новой мировой войне.
Как развивались события в преддверии Второй мировой? Действительно ли Польша оказалась невинной жертвой двух диктаторов?
Уже в 1933 году, фактически сразу после прихода нацистов к власти, Польша стала первым государством, которое установило с гитлеровским правительством дружественные отношения. Более того, после выхода Германии из Лиги Наций 14 октября 1933-го Варшава добровольно взяла на себя обязательство представлять в этой международной организации интересы Берлина.
26 января 1934 года Польша первой в Европе подписывает Пакт о ненападении с гитлеровской Германией. Составленный сроком на десять лет документ имел секретные приложения, которые скрываются от общественности до сих пор. Судя по дальнейшим событиям, многие исследователи считают, что договоренность о взаимной военной помощи предусматривала линию демаркации при разделе Чехословакии в случае совместного нападения на эту страну. Чешские газеты того периода описывали сцены «боевого братства» двух агрессоров.
Беловежские отношения
Летом 1934-го фактический руководитель польского государства маршал Юзеф Пилсудский (номинальным президентом значился Игнацы Мосьцицкий) принял имперского министра пропаганды Йозефа Геббельса. Гость удостоился королевских почестей. Вслед за Геббельсом приезжал поохотиться в Беловежскую пущу и наци № 3 – рейсхмаршал Герман Геринг, который был в полном восторге от деятельности польских карательных органов, не только преследовавших коммунистов и социалистов, но и подавлявших восстания белорусских и украинских крестьян, боровшихся за свои национальные права.
С тревогой наблюдая за опасным сближением Германии и Польши на своих западных границах, СССР прилагал усилия к созданию системы коллективной безопасности в Европе, чтобы остановить возможную нацистскую агрессию на дальних подступах. С этой целью правительства Франции и Советского Союза в 1935 году заключили военное соглашение о защите Чехословакии от нацистской агрессии. Это был реальный шанс остановить немецкую экспансию в самом начале. Чехословакия обладала мощным военным потенциалом, а получив помощь, была способна уничтожить германский нацизм еще в 1938-м. Для выполнения этого плана от Польши требовалось пропустить советские части через свою территорию, что она категорически отказалась сделать, выполняя союзнические обязательства перед Германией. Более того, Варшава заявила, что начнет боевые действия против СССР, если он попытается перебросить войска по воздуху.
Позицию по отношению к Чехословакии обозначил польский министр иностранных дел Юзеф Бек на переговорах с рейхсканцлером Адольфом Гитлером, состоявшихся 14 января 1938 года. А уже 23 февраля, встречаясь с Германом Герингом, Бек заявил о готовности считаться с немецкими интересами в Австрии и призвал Германию учесть интерес Варшавы к «чешской проблеме». По договору о взаимной военной помощи между СССР и Чехословакией последняя предоставляла советским ВВС аэродромы для базирования. Действуя с них, бомбардировочная авиация Красной армии могла атаковать не только военные группировки вермахта, но и промышленные центры, лишая Германию военного производства. Силы, вложившие средства в привод Гитлера к власти, не могли этого допустить. Захват чешского плацдарма был крайне необходим и нацистам.
В Мюнхенском сговоре Англия и Франция сыграли роль подстрекателей. Их молчаливое одобрение грядущего гитлеровского захвата Чехословакии имело далеко идущие последствия. Получив без боя в свое полное распоряжение ее военно-промышленный комплекс и вооружение, Гитлер смог увеличить численность вермахта вдвое. Улетая из Мюнхена, премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен прямо призвал рейхсканцлера к агрессии: «Для нападения на СССР у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских машин на чехословацких аэродромах». В тот же день об этом узнал Сталин.
Мюнхенская сделка была бы невозможна без участия Польши, которая отказалась под нажимом Франции и Англии пропустить через свою территорию советские войска. Вопрос начала новой мировой войны стал делом времени.
Получив без боя Чехословакию, Гитлер начал проявлять строптивость по отношению к бывшим покровителям и повел самостоятельную игру. Однако те и в конце 1938-го еще надеялись, что он выполнит обещания, и даже выдвинули его на номинацию «Человек года» по версии англоязычного журнала «Тайм» с пожеланием удивить мир в следующем году.
К концу 1938-го – началу 1939-го англосаксы сообразили, что Гитлер обманул. Хуже того, он решил использовать увеличенный и перевооруженный за счет Чехословакии вермахт против Запада. В Европе возникла новая политическая реальность, с которой нужно было считаться. Как повела себя Польша?
Польша меж двух морей
1 октября 1938-го посол Юзеф Липский сообщал в Варшаву о приеме у министра иностранных дел Германии Иохима фон Риббентропа, который заявил: «В случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше более чем доброжелательную позицию». Затем Липский был приглашен к Герингу, который подчеркнул, что в случае советско-польского конфликта польское правительство могло бы рассчитывать на помощь со стороны германского правительства («Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Ноябрь 1937–1938 гг.». Т. 1. М., «Госполитиздат», 1948).
Советник посольства Германии в Польше Рудольф фон Шелин имел беседу с только что назначенным Варшавой посланником в Иране Яном Каршо-Седлевским 28 декабря 1938-го, который заявил: «Политическая перспектива для европейского Востока ясна. Через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом, а Польша поддержит, добровольно или вынужденно, в этой войне Германию. Для Польши лучше до конфликта совершенно определенно стать на сторону Германии, так как территориальные интересы Польши на западе и политические цели Польши на востоке, прежде всего на Украине, могут быть обеспечены лишь путем заранее достигнутого польско-германского соглашения» («Год кризиса 1938–1939. Документы и материалы». М., 1990).
Свидетельства тесного военного сотрудничества Польши с Германией содержатся в сборнике рассекреченных документов из архива СВР под названием «Секреты польской политики. 1935–1945», представленного российской общественности 1 сентября 2009 года.
Там приводится высказывание Германа Геринга, сделанное в беседе с маршалом Эдвардом Рыдз-Смиглы: «Польша – наш духовный союзник. У нас прекрасно складываются отношения, и мы будем с вами до конца» («Секреты польской политики. 1935–1945». М., 2009). Восторгу Рыдз-Смиглы и других польских лидеров не было предела.
Посол в Вашингтоне Ежи Потоцкий в беседе с госсекретарем США Корделлом Хеллом в ответ на вопрос, действительно ли только Красная армия способна дать отпор агрессору в случае войны в Европе, с раздражением ответил, что с Германией у них дружба, а главный враг – СССР.
Развивая дружеские отношения, 5 января 1939 года на приеме в личной резиденции Берхтесгадене Гитлер предложил Юзефу Беку участвовать в планируемом «крестовом походе» против СССР. Фюрер заявил, что существует единство интересов Германии и Польши в отношении Советского Союза и каждая использованная против СССР польская дивизия означает экономию одной немецкой дивизии.
Однако тогда договориться о будущих союзнических действиях против СССР не удалось. Варшаву не устроили немецкие предложения по Данцигу и «польскому коридору». К тому же она опасалась потерять территории западных областей Украины и Белоруссии, захваченные в 20-м.
Нацистское и предвоенное польское руководство объединяла не столько ненависть к коммунизму, сколько территориальные претензии к СССР. Так, Риббентроп в начале января 1939 года писал о беседе в Берхтесгадене: «Я спросил Бека, не отказались ли они от честолюбивых устремлений Пилсудского в этом направлении, то есть от претензий на Украину. На это он, улыбаясь, ответил, что они уже были в Киеве и что эти устремления, несомненно, все еще живы и сегодня» («Секреты польской политики. 1935–1945».М., 2009).
Гитлер требовал от Польши согласия на строительство экстерриториальной железной дороги и автострады, которые связали бы Германию с Восточной Пруссией. Варшава начала уклончивую игру с Берлином, одновременно пытаясь заручиться гарантиями Англии и Франции на случай, если рейх поведет себя неадекватно.
26 января 1939-го Бек в беседе с Риббентропом, состоявшейся уже в Варшаве, вновь заявил, что Польша претендует на советскую Украину и на выход к Черному морю. Но Германия не спешила гарантировать кому-то территории СССР, на которые претендовала сама.
21 марта 1939-го Риббентроп в беседе с Липским жестко поставил требования в отношении Данцигского коридора. В тот же день Берлин объявил польскому правительству ультиматум. Военно-политическое руководство страны ответило отказом. Маршал Рыдз-Смиглы утвердил оперативный план войны с Германией «Запад». Варшава сделала основную ставку на гарантов безопасности своей территориальной целостности: Францию и Англию.
Интересен тот факт, что даже несмотря на реальную угрозу конфликта с Германией, Польша готовилась к прямым военным действиям против СССР. Рассекреченные документы свидетельствуют: 4 марта 1939 года польское командование после длительных политических, экономических и оперативных проработок утвердило план войны против СССР «Восток» (Centralne Archiwum Ministerstwa Spraw Wewnetrznych, R-16/1).
В апреле 1939-го Гитлер денонсировал Пакт о ненападении с Польшей, заключенный в январе 1934-го. Союзнические отношения закончились. Дальнейшие события были более чем закономерны. Нападение Гитлера на Польшу, объявление нацистам войны при фактическом отказе Франции и Англии вести реальные боевые действия, попытки, бросив поляков на произвол судьбы, заключить с рейхом соглашения о мире и т. д. Итог известен – Польша стала германским генерал-губернаторством. Военно-политическое руководство страны сыграло в таком развитии событий решающую роль. Но об этом в нынешней Польше предпочитают не вспоминать.
Хотят забыть и об отношении СССР к западному соседу. Не секрет, что 10 мая 1939 года по поручению наркома иностранных дел Вячеслава Молотова его первый заместитель Владимир Потемкин встретился в Варшаве с Юзефом Беком и передал тому, что СССР не откажет в помощи Польше, если она того пожелает. На следующий день, 11 мая, польский посол в Москве Вацлав Гжибовский явился к Молотову и завил, что Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР, так как это угрожает ее независимости. Тем не менее 25 мая во время визита к Беку советский посол в Варшаве Николай Шаронов подтвердил готовность оказать военную помощь Польше. Предложение было вновь отвергнуто. Таким образом, позиция польского руководства исключила возможность создания антигитлеровского военного союза Парижа, Лондона и Москвы.
Несостоявшийся полет Геринга
Справедливости ради необходимо напомнить и о подходах «партнеров» к созданию системы коллективной безопасности. 17 апреля 1939 года СССР предложил заключить трехсторонний договор о взаимопомощи между Великобританией, Францией и Советским Союзом, подчеркнув при этом, что к нему могли бы присоединиться также Польша и другие страны Европы. Советская инициатива предусматривала оказание помощи Финляндии, Эстонии, Латвии и т. д. Однако правительство Великобритании открыто отвергло это предложение. Защита Европы от гитлеровской агрессии вменялась в обязанность Советскому Союзу без каких-либо ответных шагов Лондона.
Правительства Латвии, Литвы и Эстонии совместно с британской и французской дипломатией постоянно срывали попытки СССР создать единый фронт и не дать развернуть в Прибалтике левое крыло вермахта для похода на восток. На переговорах в Москве английская и французская делегации почти месяц выдвигали руководителю советской группы Ворошилову неприемлемые условия, а когда Совнарком все-таки дал добро, выяснилось, что подписывать документы не с кем – представители Парижа и Лондона не имеют на то полномочий. И Советскому руководству не оставалось ничего другого, как заключить Договор о ненападении с Германией, которая в лице Риббентропа больше месяца пыталась убедить Москву в необходимости такого соглашения.
Положение Страны Советов осложняли три обстоятельства.
Во-первых, Германия вела переговоры по Пакту о ненападении не только с СССР, но и с Великобританией. В Берлине одновременно готовились два полета для подписания договора: Риббентропа в Москву и Геринга в Лондон. В случае соглашения Германии с англосаксами СССР оставался один на один с капиталистическим миром.
Во-вторых, Советский Союз в августе 1939-го был вовлечен в серьезный вооруженный конфликт с Японией, союзницей Германии. Общая численность вооруженных сил, принимавших участие в боевых действиях в районе Халхин-Гола, составляла с двух сторон более 130 тысяч человек, свыше 1200 самолетов, около 700 танков, порядка тысячи орудий и минометов. По сути на востоке шла малая война, грозившая перерасти в большую на западе, и СССР пришлось бы вести боевые действия на два фронта.
В-третьих, у Сталина не было альтернативы, так как в противном случае граница СССР с Третьим рейхом сдвигалась бы на восток на 250–300 километров. Планы Гитлера оккупировать после захвата Польши прибалтийские страны, благо, там правили дружественные профашистские режимы, были известны.
В августе 1939-го Советский Союз стоял перед выбором: пойти на соглашение с Германией или в будущем действовать на два фронта и войну начинать под Минском и под Ленинградом. Сталин выбрал первое.
Последующие события Второй мировой показали, что Договор о ненападении в конечном счете явился большой победой советской дипломатии. Герман Геринг во время Нюрнбергского процесса постоянно твердил о пакте с Советской Россией как о роковой ошибке.
Автор: Анатолий Брычков ,Григорий Никоноров
Первоисточник: http://vpk-news.ru/articles/31974 ----- Сбили с ног, сражайся на коленях. Не можешь встать, атакуй лежа.
За этот пост сказали спасибо: Григорий Не я, mischuta69
Гот
Отправлено: 29 августа 2016 — 12:57
полковник
Сообщений всего: 11939
Дата рег-ции: 29.12.2015
Репутация: 42
Григорий Не я пишет:
Я тоже симпатии к финнам не испытываю
А к каким соседям Вы испытываете симпатию? К эстонцам, латышам, литовцам, полякам, грузинам, азербайджанцам?
AbollonPolvedersky
Отправлено: 29 августа 2016 — 13:34
подполковник
Сообщений всего: 2766
Дата рег-ции: 16.05.2013
Репутация: 20
[+][+]
fan1945 пишет:
когда Польша сможет "жевать окружающих"... Ну и пусть мечтают. Зачем Вы поддерживаете их мечты!!?
А "сурьезные люди" предсказывают, что Польша, которая сейчас в Евросоюзе наиболее стабильна экономически, начнет "брататься" с Турцией в создании "пояса" от "можа до можа". Цикл новый маячит. Россия долго на путинско-медведевских мемах про безденежье не провисит. Раз у Москвы денег нет, регионы начнут заглядываться на соседей. Калиниград на немцев-поляков, Дальний Восток на японцев-китайцев. Россия при слабой Москве будет расползаться. Это уже проверено временем. Никакими "арматами" не удержишь. Увы! ----- Лучше с умным потерять, чем с дураком найти https://sites.google.com/site/krieg1941undnarod/
Гот
Отправлено: 29 августа 2016 — 15:21
полковник
Сообщений всего: 11939
Дата рег-ции: 29.12.2015
Репутация: 42
AbollonPolvedersky пишет:
Раз у Москвы денег нет, регионы начнут заглядываться на соседей.
Я всё-таки считаю, что не станут. Местные элиты, а не их население определяют политику того или иного региона. А Москва элиты контролирует, да и нет у тех повода "заглядываться", т.к. у элиты в финансовом отношении ни как у нас не страдают.
А кроме того, силовики тоже подчинены не местной власти, а федеральной (только в одном особом регионе иная ситуация).
(Отредактировано автором: 29 августа 2016 — 15:41)
Все гости форума могут просматривать этот раздел. Только зарегистрированные пользователи могут создавать новые темы в этом разделе. Только зарегистрированные пользователи могут отвечать на сообщения в этом разделе.
Военно-исторический форум Military. История России. Военная история. Древний мир и Средние века » История войн » Военная история » Межвоенный период (Модераторы: Стас1973, Иммельман, Гот)
Случайные фото из галереи:
Вот эта память давно прошедших лет и "горячит их кровь".... Они мечтают, что
Ну и пусть мечтают. Зачем Вы поддерживаете их мечты!!?
