|
|
Случайные фото из галереи: |
|
Почему рухнула Российская Империя? |
|
Волкон  |
Отправлено: 31 августа 2015 — 09:59
|
генерал-майор


Сообщений всего: 38064
Дата рег-ции: 29.01.2010
Репутация: 60
[+][+]

|
Avakovich пишет: Браво! А теперь объясните нам, чем Сталин отличался от Троцкого? Не надо аваций!
Сталин отличался от Троцкого как сегодня Путин от Ходорковского.
Будем надеяться, что и Путин под конец отметится "борьбой против космополитов".
|
|
|
Avakovich  |
Отправлено: 31 августа 2015 — 12:03
|
майор


Сообщений всего: 827
Дата рег-ции: 22.05.2015
Репутация: 2

|
Волкон пишет: Сталин отличался от Троцкого как сегодня Путин от Ходорковского.
.
Неудчное сравнение. Сталин и Троцкий были членами одной партии и 2 "верных ленинца" не поделили ленинской наследство. Что касается Сталина, то он в самой чудовищной форме воплотил идеи Троцкого.
Кстати, Троцкий был принят в партию на 6 съезде , руководителем которого, в отсутствии Ленина, был Сталин.(Отредактировано автором: 31 августа 2015 — 12:06) |
|
|
Волкон  |
Отправлено: 31 августа 2015 — 20:20
|
генерал-майор


Сообщений всего: 38064
Дата рег-ции: 29.01.2010
Репутация: 60
[+][+]

|
Avakovich пишет: Неудчное сравнение. Сталин и Троцкий были членами одной партии Вполне щадящее, обоих. Ленином выступал у них там Березовский. |
|
|
STiv  |
Отправлено: 27 марта 2016 — 11:29
|

генерал-майор


Сообщений всего: 35876
Дата рег-ции: 3.02.2011
Репутация: 145
[+][+][+]

|
Украденная победа России (Отобразить)Сейчас весьма модны идеи реваншизма. Мол, в царской России все было прекрасно – не было голода, были высокая рождаемость и рост производства, и т.д. А если еще добавить, что у России в 1917 году кучка негодяев украла победу, то на этом можно заработать большие политические дивиденды.
Почему же никому не приходит в голову элементарная логика? В 1904–1905 годах русские генералы и офицеры с треском проиграли войну японцам, в 1914–1917 годах ежемесячно отступали и проиграли войну немцам, в 1918–1920 годах вчистую проиграли войну собственному народу, несмотря на тысячи пушек, танков и аэропланов Антанты. Наконец, оказавшись в эмиграции, десятки тысяч офицеров лезли по миру во все большие и малые драки – в Финляндии, Албании, Испании, Южной Америке, Китае и т.д. Да, тысячи из них проявили храбрость и были награждены. Но кому дали командовать не то что дивизией, а хотя бы полком? Или там тоже злодеи-большевики мешали?А ведь в истории Западной Европы чуть ли не четверть знаменитых полководцев были эмигрантами. А в России около половины фельдмаршалов были эмигрантами, вспомним хотя бы Миниха, Барклая де Толли и др.
СНАРЯДОВ НЕТ, ХЛЕБА НЕТ, А НА ЗОЛОТО КУПИЛИ ХЛАМ
А каков был моральный дух солдат? Им просто не за что было воевать! Царь и тем более царица – этнические немцы. За 20 последних лет они суммарно провели не менее двух лет в Германии у родственников. Родной брат императрицы генерал Эрнст Гессенский – один из руководителей германского Генштаба.
Русские люди отзывчивы на чужую боль, и пропаганда помощи братьям славянам в первые недели войны имела успех. Но вот в октябре 1915 года Болгария объявила войну России, точнее, «клике Распутина».
Русские солдаты прекрасно понимали, что Вильгельм II и не собирался захватывать Рязань и Вологду, а судьба окраин типа Финляндии или Польши мало заботила рабочих и крестьян. Да что говорить о крестьянах, если сам царь и его министры не знали, что делать с Польшей и Галицией даже в случае успешного окончания войны.
На русские окопы германские аэропланы сбрасывали листовки с карикатурами – кайзер меряет сантиметром огромный 800-килограммовый снаряд, а Николай II в той же позе измеряет член Распутина. Вся армия знала о похождениях «старца». И если 42-сантиметровые мортиры немцы применяли только на самых важных участках фронта, то уж воронки от 21-сантиметровых видели почти все наши солдаты.
Раненые, вернувшиеся в строй, земгусары и медсестры рассказывали солдатам, как «на полную катушку» господа гуляли в ресторанах Москвы и Петрограда.
Во всех книгах руководителей ГАУ Маниковского и Барсукова, знаменитого оружейника Федорова признавалось, что по стоимости фугасные снаряды и шрапнель одного и того же калибра, выпускаемые частными и казенными заводами, различались в полтора или два раза.
Средняя величина прибыли частных промышленных предприятий в 1915 году по сравнению с 1913 годом выросла на 88%, а в 1916 году – на 197%, то есть почти в два раза.
Однако промышленное производство, включая оборонные заводы, в 1916 году начало падать. За первые 7 месяцев 1916 года перевозка грузов по железной дороге составила 48,1% от необходимой.
В 1915–1916 годы резко обострился вопрос с продовольствием. До 1914 года Россия была вторым после США экспортером зерна, а Германия – главным в мире импортером продовольствия. Но германский «Михель» до ноября 1918 года исправно кормил армию и страну, зачастую отдавая до 90% произведенной сельскохозяйственной продукции. А русский мужик не захотел. Уже в 1915 году из-за инфляции рубля и сужения потока товаров из города крестьяне начали прятать зерно «до лучших времен». Действительно, какой смысл отдавать зерно по строго фиксированным ценам за «деревянные» рубли (в годы Первой мировой войны рубль потерял свое золотое содержание), на которые практически нечего было купить? Между тем, если зерно умело хранить, то его хозяйственная ценность сохраняется в течение 6 лет, а технологическая – 10–20 и более лет, то есть в течение 6 лет большая часть высеянного зерна прорастет, а в пищу его можно употреблять и через 20 лет.
Наконец, зерно можно пустить на самогон или на корм скоту и птице. А с другой стороны, без хлеба не могут существовать ни армия, ни промышленность, ни население крупных городов. В результате того, как указывают отечественные историки, что «около миллиарда пудов хлебных запасов не могло быть переброшено в районы потребления», министр земледелия Риттих осенью 1916 года «решился даже на крайнюю меру: объявил принудительную разверстку хлеба». Однако к 1917 году удалось практически разверстать только 4 млн пудов. Для сравнения, большевики по продразверстке собирали в год 160–180 млн пудов.
Михаил Покровский в сборнике статей «Империалистическая война», вышедшем в 1934 году, приводил такие данные: «В зимний сезон Москве нужно ежедневно 475 тыс. пудов дров, 100 тыс. пудов каменного угля, 100 тыс. пудов нефтяных остатков и 15 тыс. пудов торфа. Между тем в январе до начала морозов привозилось в Москву ежедневно в среднем по 430 тыс. пудов дров, 60 тыс. пудов каменного угля и 75 тыс. пудов нефти, так что недовоз, в переводе на дрова, составлял ежедневно 220 тыс. пудов; с 17 января прибытие дров в Москву упало до 300–400 вагонов в день, то есть до половины нормы, установленной порайонным комитетом, а нефти и каменного угля почти совсем не поступало. Запасы топлива к зиме на фабриках и заводах в Москве были заготовлены примерно на 2-месячную потребность, но вследствие недовоза, начавшегося еще в ноябре, эти запасы свелись на нет. Вследствие недостатка топлива многие предприятия, даже работающие на оборону, уже остановились или скоро остановятся. Дома с центральным отоплением имеют топлива в размере всего 50%, а дровяные склады пусты… газовое освещение улиц совершенно прекратилось».
А вот что указано в многотомнике «История Гражданской войны в СССР», изданном в 1930-е годы: «Через два года после начала войны добыча угля в Донбассе с трудом держалась на довоенном уровне, несмотря на увеличение рабочих с 168 тыс. в 1913 году до 235 тыс. в 1916 году. До войны месячная добыча на одного рабочего в Донбассе составляла 12,2 тонны, в 1915/16 году – 11,3, а зимой 1916 года – 9,26 тонны».
С началом войны российские военные агенты (так тогда называли военных атташе), генералы и адмиралы кинулись по всему свету покупать оружие. Из закупленной техники около 70% артсистем были устаревшими и годились разве что для музеев, зато только Англии и Японии Россия за этот хлам уплатила 505,3 т золота, то есть около 646 млн руб. Всего же было вывезено золота на 1051 млн золотых рублей. После Февральской революции свою лепту в вывоз золота за рубеж внесло и Временное правительство: буквально накануне Октябрьской революции оно отправило партию золота в Швецию для закупки оружия на сумму 4,85 млн золотых рублей, то есть около 3,8 т металла.
СПОР О ПОБЕДИТЕЛЯХ
Могла ли в таком состоянии Россия выиграть войну? Давайте пофантазируем и уберем с политической сцены масонов, либералов и большевиков. Ну и что было бы с Россией в 1917–1918 годах? Вместо масонского переворота в 1917-м или в 1918 году возник бы страшный русский бунт (о чем мы еще поговорим позже).
Ах, это предположения автора! Так давайте посмотрим данные по вооружению России, Германии и Франции в конце 1917-го – начале 1918 года:
– пушек дивизионных у французов было 10 тыс., у немцев – 15 тыс., а у России – всего 7265 ед.;
– орудий корпусных большой и особой мощности соответственно – 7,5 тыс., 10 тыс. и 2560 ед.;
– танков – 4 тыс. у Франции, около 100 у Германии и ни одного у России;
– грузовых автомобилей – около 80 тыс. у французов, 55 тыс. – у немцев, 7 тыс. – у русских;
– боевых самолетов – 7 тыс. у Франции, 14 тыс. у Германии и всего тысяча – у России.
Немалое значение в позиционной войне 1914–1918 годов играла тяжелая артиллерия. Вот краткая справка по наличию русской тяжелой артиллерии на фронте к 15 июня 1917 года.
Дальнобойных пушек: 152-мм системы Кане – 31, 152-мм системы Шнейдера – 24, 120-мм системы Виккерса – 67. Тяжелых орудий навесного боя: 203-мм гаубиц системы Виккерса – 24, 280-мм мортир системы Шнейдера – 16, 305-мм гаубиц обр. 1915 года Обуховского завода – 12. Русская армия обладала двумя 254-мм железнодорожными установками, но они были неисправны, и после 1917 года орудия на обоих транспортерах заменили на 203-мм корабельные пушки.
А теперь сравним эти данные с вооружением французской артиллерии большой и особой мощности главного артиллерийского резерва: 10 полков 155-мм пушек С. главного артиллерийского резерва по три дивизиона из трех батарей и одного взвода автотранспорта (всего 360 орудий) и 5 полков 105-мм пушек главного артиллерийского резерва по три дивизиона из трех батарей и одного автомобильного взвода боеприпасов (180 орудий).
Тяжелая тракторная артиллерия находилась в периоде реорганизации (полки из 6 двухбатарейных дивизионов сводились в полки из 4 трехбатарейных дивизионов). Эта артиллерия включала: 10 полков пушечных (480 орудий), 10 полков гаубичных (480 орудий), а также 10 рот гусеничных тракторов. Каждый полк имел два взвода транспорта боеприпасов.
В состав тяжелой артиллерии большой мощности входили 8 полков различного состава:
– один рабочий полк и парк для постройки железной дороги нормальной колеи (C.V.N.) из 34 батарей;
– один полк 240-мм пушек (75 орудий);
– один полк мортир и гаубиц (88 орудий);
– один полк тяжелой железнодорожной артиллерии с орудиями кругового обстрела (42 орудия);
– четыре полка тяжелой железнодорожной артиллерии с орудиями, стреляющими с дуговых веток (506 орудий).
Итого в состав тяжелой артиллерии большой мощности входило 711 орудий.
Морская артиллерия (корабельные и береговые установки, занятые на сухопутном фронте. – А.Ш.) состояла из четырех дивизионов подвижных 16-см пушек по 4 двухорудийных батареи в каждом, двух отдельных батарей и одного дивизиона речных мониторов (1– 24-см и 2 – 19-см пушки). Всего 39 орудий.
К февралю 1917 года линия фронта шла от Риги по Северной Двине до Двинска (ныне Даугавпилс), далее в 80 км западнее Минска и далее до Каменца Подольского. Риторический вопрос: как могла русская армия при таком состоянии артиллерии, авиации и автотранспорта дойти до Берлина? Вспомним, что в 1944–1945 годах Красная армия, имея превосходство в два-три и более раз над немцами в личном составе, артиллерии, танках, авиации, имея тысячи установок залпового огня М-13, М-30 и т.д., потеряла несколько миллионов убитых, прежде чем дошла до Берлина.
УДАР В СПИНУ, НО НЕ ТЕМЛюбопытно, что в теорию «украденной победы» и «удара в спину армии» в 1920–1930-х годах верило подавляющее большинство населения Германии. Замечу, что у немцев как раз были основания для подобных теорий. Судите сами.
Летом 1918 года на Западный фронт прибывают американские части, и союзники переходят в наступление. В сентябре войска Антанты на западноевропейском театре имели 211 пехотных и 10 кавалерийских дивизий против 190 германских пехотных дивизий. К концу августа численность американских войск во Франции составляла около 1,5 млн человек, а к началу ноября превысила 2 млн человек.
Ценой огромных потерь союзным войскам за три месяца удалось продвинуться на фронте шириной примерно 275 км на глубину от 50 до 80 км. К 1 ноября 1918 года линия фронта начиналась на побережье Северного моря, в нескольких километрах западнее Антверпена, далее шла через Монс, Седан и далее до швейцарской границы, то есть война до последнего дня шла исключительно на бельгийской и французской территориях.
В ходе наступления союзников в июле–ноябре 1918 года немцы потеряли убитыми, ранеными и пленными 785,7 тыс. человек, французы – 531 тыс. человек, англичане – 414 тыс. человек, кроме того, американцы потеряли 148 тыс. человек. Таким образом, потери союзников превысили потери немцев в 1,4 раза. Так что для того, чтобы дойти до Берлина, союзники потеряли бы все свои сухопутные силы, включая американцев.
В 1915–1916 годах у немцев не было танков, но затем германское командование готовило большой танковый погром в конце 1918-го – начале 1919 года. В 1918 году германская промышленность изготовила 800 танков, однако большинство их не успело дойти до фронта. В войска начали поступать противотанковые ружья и крупнокалиберные пулеметы, которые легко пробивали броню британских и французских танков. Было начато массовое производство 37-мм противотанковых пушек.
В годы Первой мировой войны не погиб ни один германский дредноут (линкор новейшего типа). В ноябре 1918 года по числу дредноутов и линейных крейсеров Германия уступала Англии в 1,7 раза, но германские линкоры превосходили союзные по качеству артиллерии, системам управления огнем, непотопляемости кораблей и т.п. Все это хорошо продемонстрировано в знаменитом Ютландском бою 31 мая – 1 июня 1916 года. Напомню, что бой имел ничейный результат, но потери англичан существенно превосходили германские.
В 1917 году немцы построили 87 подводных лодок, а исключили из списков (из-за потерь, по техническим причинам, из-за навигационных аварий и т.п.) 72 подводные лодки. В 1918 году было построено 86 лодок, а исключено из списков 81. В строю находилась 141 лодка. На момент подписания капитуляции строилось 64 лодки.
Почему же германское командование попросило у союзников перемирие, а фактически согласилось на капитуляцию? Германию погубил удар в спину. Суть происшедшего одной фразой выразил Владимир Маяковский: «…и если б знал тогда Гогенцоллерн, что это и в их империю бомба». Да, действительно, германское правительство передало революционным партиям России, включая большевиков, довольно крупные суммы. Однако Октябрьская революция привела к постепенной деморализации германской армии.
УПУЩЕННЫЙ ШАНС
Итак, Российская империя не имела ни единого шанса победить в войне в 1917–1918 годах. Еще раз повторяю, без масонской революции в феврале 1917 года в России через 6–12 месяцев вспыхнул бы повсеместный стихийный бунт. Впрочем, я утешу наших «квасных патриотов» тем, что Россия могла дважды стать победительницей в Великой войне – в начале ее и в конце.
В первом варианте от Николая II требовалось лишь следовать стратегии своих прадеда, деда и отца. Николай I и оба Александра построили три линии лучших в мире крепостей на западной границе России. «Лучшие в мире» – это не моя оценка, а Фридриха Энгельса, неплохого специалиста в военной стратегии и большого русофоба.
Однако Николай II и его генералы по указу из Парижа готовились к полевой войне – марш-броску на Берлин. 20 лет на учениях русской армии неслись конные лавы в составе нескольких кавалерийских дивизий, плотными порядками наступали пехотные корпуса. Русские генералы всерьез восприняли французскую «дезу» – теорию триединства. Мол, войну можно выиграть с помощью только полевых орудий, только одного калибра – 76 мм, и только одного снаряда – шрапнели. Великий князь Сергей Михайлович, ведавший российской артиллерией, в 1911 году вообще упразднил тяжелую (осадную) артиллерию и обещал царю воссоздать ее после 1917 года. А крепостную артиллерию оный князь планировал перевооружить с систем 1867 года и 1877 года на современные к… 1930 году!
Западные крепости были заброшены. За время царствования Николая II не было изготовлено ни одного современного орудия большого и среднего калибра для сухопутных крепостей. Мало того, старые орудия образцов 1838, 1867 и 1877 годов убрали из фортов и поместили в центре цитадели на открытых позициях.
В 1894–1914 годах Россия была в состоянии перевооружить западные крепости современными орудиями, установленными в бетонных казематах и броневых башнях. А в промежутках между крепостями построить сплошные укрепленные районы. Замечу, что линии УРов на западной границе (линия Сталина и линия Молотова) создали только при советской власти. Причем в УРах советского времени никаких новых технологий, по сравнению с началом ХХ века, использовано не было, если, конечно, не считать химзащиты. Да и значительная часть орудий в УРах была царского времени.
И это не мои фантазии. Уже с начала 80-х годов XIX века многие русские генералы и офицеры поднимали вопрос о строительстве укрепрайонов на западной границе. Виктор Яковлев в труде «История крепостей», изданном в 2000 году, указывает, что в 1887 году «возник старый, поднимавшийся еще в 1873 году вопрос о создании Варшавского укрепленного района, в который в качестве одного из опорных пунктов должна была войти Варшава; двумя другими опорными пунктами должны явиться расширенный к тому времени фортами Новогеоргиевск и вновь предложенная к постройке малая крепость Зегрж (взамен имевшегося в виду в 1873 году Сероцка)». А в 1892 году военный министр генерал Куропаткин предлагал создать в Привисленском крае большой укрепрайон, тыл которого простирался бы до Бреста. По высочайше одобренному приказу на создание укрепрайона в 1902 году было предусмотрено выделение 4,2 млн руб. (Любопытно, куда пошли сии денежки.) Надо ли говорить, что строительство укрепрайонов так и не было начато до августа 1914 года…
Самое интересное, что орудий для крепостей и укрепрайонов в 1906–1914 годах было немерено! Вот тут-то читатель и возмутится, мол, автор долго и нудно утверждал, что орудий для крепостей не было, а теперь говорит, что их было до… Все правильно. В сухопутных крепостях их не хватало, но были многие тысячи орудий в береговых крепостях, на кораблях и складах Морского ведомства. Причем орудий, которые там абсолютно были не нужны.
Так, к 1 июля 1914 года в Кронштадте состояло абсолютно бесполезных для борьбы с кайзеровскими дредноутами, крейсерами и даже миноносцами: 11-дюймовых пушек обр. 1877 года – 41, 11-дюймовых пушек обр. 1867 года – 54, 9-дюймовых пушек обр. 1877 года – 8, 9-дюймовых пушек обр. 1867 года – 18, 6-дюймовых пушек в 190 пудов – 38, 3-дюймовых пушек обр. 1900 года – 82, 11-дюймовых мортир обр. 1877 года – 18, 9-дюймовых мортир обр. 1877 года – 32.
Замечу, что германские адмиралы ни до 1914-го, ни в 1914–1916 годах даже и не планировали прорыв в Финский залив. А старые орудия из Кронштадта наши мудрые генералы начали вывозить лишь после начала войны.
Во Владивостоке имелись к декабрю 1907 года пушек: 11-дюймовых обр. 1867 года – 10, 10/45-дюймовых – 10, 9-дюймовых обр. 1867 года – 15, 6/45-дюймовых – 40, 6-дюймовых в 190 пудов – 37, 6-дюймовых в 120 пудов – 96, 42-линейных обр. 1877 года – 46; мортир: 11-дюймовых обр. 1877 года – 8, 9-дюймовых обр. 1877 года – 20, 9-дюймовых обр. 1867 года – 16, 6-дюймовых крепостных – 20, 6-дюймовых полевых – 18. Вне штата: 8-дюймовых легких мортир – 8, 120-мм пушек Виккерса – 16.
Нападение Японии на Россию после 1907 года, то есть после заключения союза с Англией, было исключено, и особой нужды в этих орудиях во Владивостоке не было. Можно было оставить два десятка 10-дюймовых и 6/45-дюймовых пушек, а остальные вывезти на Запад. Кстати, это и было сделано, но только в 1915–1916 годах. Из Владивостока вывезли все подчистую, но только после того, как пали все западные русские крепости.
Наконец, в 1906–1914 годах упразднили и разоружили несколько русских береговых крепостей – Либаву, Керчь, Батум, Очаков. В одной Либаве к декабрю 1907 года было пушек: 11-дюймовых – 19, 10-дюймовых – 10, 9-дюймовых обр. 1867 года – 14, 6/45-дюймовых – 30, 6-дюймовых в 190 пудов – 24, 6-дюймовых в 120 пудов – 34, 42-линейных обр. 1877 года – 11; мортир: 11-дюймовых – 20, 9-дюймовых – 30, 8-дюймовых обр. 1867 года – 24, 6-дюймовых крепостных – 22, 6-дюймовых полевых – 18. Добавьте сюда арсеналы Керчи, Батума и Очакова. Все снятые там орудия куда-то рассовали по тыловым складам и береговым крепостям, но до 1 августа 1914 года ни одно из них не попало в западные крепости.
Еще раз замечу, что все эти корабельные и береговые орудия безнадежно устарели для борьбы с флотом, но они могли стать грозным оружием крепостей и укрепрайонов. Те же французы поставили несколько сотен крупнокалиберных береговых и корабельных орудий, изготовленных с 1874-го по 1904 год, в своих крепостях и укрепрайонах (часть из них была установлена на железнодорожных платформах). Результат налицо: к 1917 году, когда у нас немцы стояли на линии Рига–Двинск–Барановичи–Пинск, они нигде не углубились на французскую территорию более чем на 150 км.
Та же знаменитая французская крепость Верден оборонялась всю войну, находясь менее чем в 50 км от германской границы. Южнее же Вердена вплоть до швейцарской границы линия фронта к 1917 году проходила примерно по франко-германской границе. Хотя, конечно, судьбу Вердена решила не столько мощь французской артиллерии, сколько наличие укрепрайонов справа и слева от нее, благодаря чему немцы не сумели окружить крепость.
ДО ПОСЛЕДНЕГО РУССКОГО СОЛДАТА
В предвоенные планы германского Генштаба не входило наступление в глубь России. Наоборот, главный удар наносился в Бельгии и Франции. А на русском фронте оставались части прикрытия.
Какой-нибудь кабинетный теоретик возмутится – Германия, разгромив Францию, нанесла бы удар по России! Пардон, в 1914 году у немцев, в отличие от 1940 года, не было ни танков, ни моторизованных дивизий. Так или иначе бои за Верден и другие французские крепости затянулись бы на долгие недели, если не месяцы. Надо ли говорить, что англосаксы ни под каким видом не допустили бы захвата Франции кайзером. Была бы проведена тотальная мобилизация в Англии. Из французских и английских колоний отправили бы 20–40 «цветных» дивизий. США вступили бы в войну не в 1917-м, а в 1914 году и т.д. В любом случае война на Западном фронте продолжалась бы несколько лет.
А вот Россия оказалась бы в положении обезьяны, сидящей на горе и с интересом наблюдающей драку тигров в долине. По истощении же обеих сторон на Западном фронте русское правительство могло продиктовать свои условия мира и даже стать третейским судьей. Естественно, за гонорар в виде Черноморских проливов, возвращения исконных армянских территорий в Малой Азии и т.д. К сожалению, все произошло с точностью до наоборот. Французы отсиживались в Вердене и других крепостях и были готовы драться до последнего солдата, разумеется, германского и русского.
Ну а второй шанс стать победителем в Великой войне был упущен Россией… летом 1920 года. И опять же по вине русских генералов.
На рассвете 25 апреля 1920 года польские войска начали решительное наступление на всем фронте – от Припяти до Днепра. Через две недели поляки взяли Киев. Проживавший в то время в Москве генерал Алексей Брусилов писал: «Для меня было непостижимо, как русские, белые генералы ведут свои войска заодно с поляками, как они не понимали, что поляки, завладев нашими западными губерниями, не отдадут их обратно без новой войны и кровопролития. […] Я думал, что пока большевики стерегут наши бывшие границы, пока Красная армия не пускает в бывшую Россию поляков, мне с ними по пути. Они сгинут, а Россия останется. Я думал, что меня поймут там, на юге. Но нет, не поняли!..»
5 мая 1920 года газета «Правда» опубликовала обращение Брусилова к офицерам бывшей царской армии с призывом поддержать Красную армию в борьбе с поляками: «В этот критический исторический момент мы, ваши старшие товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к Родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы их вам ни нанес, и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную армию, на фронт или в тыл, куда бы правительство Советской Рабоче-Крестьянской России вас ни назначило, и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честной службой, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она безвозвратно может пропасть, и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою матушку-Россию».
Замечу, что в Москве никто не давил на Брусилова, и он действовал исключительно по убеждению. Ну а в далеком Париже великий князь Александр Михайлович испытывал к полякам те же чувства: «Когда ранней весной 1920-го я увидел заголовки французских газет, возвещавшие о триумфальном шествии Пилсудского по пшеничным полям Малороссии, что-то внутри меня не выдержало, и я забыл про то, что и года не прошло со дня расстрела моих братьев. Я только и думал: «Поляки вот-вот возьмут Киев! Извечные враги России вот-вот отрежут империю от ее западных рубежей!». Я не осмелился выражаться открыто, но, слушая вздорную болтовню беженцев и глядя в их лица, я всей душою желал Красной армии победы».
Мог ли Врангель в мае 1920 года заключить хотя бы перемирие с Советской Россией? Разумеется, мог. Вспомним, как в конце 1919 года большевики заключили мир с Эстонией, Латвией и Литвой. Красная армия легко могла занять их территории. Но Москве нужна была передышка в войне и «окно в Европу». В итоге мир был заключен на условиях прибалтийских националистов, и уже через пару недель в Ригу и Ревель пошли десятки эшелонов с товарами из России.
Но вместо этого Врангель вырвался из Крыма и начал войну на территории Советской России. Дальнейшее общеизвестно.
А предположим, что в Крыму произошел бы переворот. К власти пришел бы, например, генерал-лейтенант Яков Слащёв. Кстати, он еще весной 1920 года предлагал планы заключения мира с большевиками. В этом случае части Красной армии были бы сняты с Южного фронта и отправлены бить панов.
Сразу после нападения армии Пилсудского на Советскую Россию левые депутаты Рейхстага и ряд генералов во главе с главнокомандующим Рейхсвера генерал-полковником Хансом фон Сектом требовали заключить оборонительно-наступательный союз с Советской Россией. Целью подобного союза были ликвидация позорных статей Версальского договора и восстановление общей границы Германии и России «на возможно более длинном протяжении» (цитата из заявления фон Секта).
После взятия Варшавы Красной армией германские войска должны были занять Поморье и Верхнюю Силезию. Помимо германских войск в наступлении на поляков должна была участвовать армия князя Авалова (Бермонта). Эта армия состояла из русских и прибалтийских немцев и в 1919 году вела интенсивные боевые действия против латышских националистов. Несмотря на настойчивые требования генерала Юденича присоединиться к его войскам, наступавшим на Петроград, Авалов принципиально отказывался воевать против большевиков. В конце 1919 года по требованию Антанты армия Авалова была выведена из Прибалтики и передислоцирована в Германию. Но ее не распустили, а держали под ружьем «на всякий случай».
Как известно, в 1920 году Красной армии чуть-чуть не хватило сил, чтобы взять Варшаву. Этим «чуть-чуть» могли стать 80 тыс. штыков и сабель Южного фронта, особенно если бы Слащёв усилил их британскими танками и скоростными бомбардировщиками «Де Хевилленд».
С «уродливым детищем Версальского пакта» (фраза Молотова, сказанная в 1939 году) было бы покончено на 19 лет раньше. Были бы восстановлены границы 1914 года, а Советская Россия стала бы победительницей в Великой войне.
Увы, переворота в Крыму не произошло, а белый барон, обуянный маниакальной идеей въехать в Москву на белом коне, устроил бойню в Северной Таврии, затем бежал в Крым, а оттуда – в Константинополь. За бойню в Северной Таврии в мае–декабре 1920 года заплатили своими жизнями не менее 70 тыс. белых офицеров, а Россия потеряла Западную Украину и Западную Белоруссию.
Автор Александр Широкорадhttp://topwar.ru/92933-ukradennaya-pobeda-rossii.html
(Добавление)
Из офицеров – в заговорщики (Отобразить)Переход царской армии на сторону временного правительства стал причиной ее конца
27 февраля 1917 года после манифеста о роспуске Думы частью депутатов оппозиционных взглядов был образован Временный комитет. Он заявил о взятии в свои руки восстановления государственного и общественного порядка и выразил уверенность в том, что армия поможет в трудной задаче создания нового правительства. Надежда председателя Думы М. В. Родзянко, подписавшего это воззвание, на помощь военных оправдалась.
Некоторые наиболее близкие к Верховному главнокомандующему по служебному положению военачальники – элита армии, преступив присягу, поддержали Временный комитет. Возможно, они тогда не представляли масштаба катастрофы, которая постигнет – прежде всего по их вине – весь офицерский корпус Российской императорской армии.Погоны сорваны
Даже некоторые члены династии поспешили отдать честь Временному комитету. 1 марта великий князь Кирилл Владимирович с подчиненным ему Гвардейским флотским экипажем докладывает Родзянко о готовности быть в его распоряжении. Не проявил верности государю и начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М. В. Алексеев (подробнее – «Оранжевые технологии Февральской революции»).Путь, выбранный высшими чинами для спасения армии – измена государю и главковерху, привел к концу этой армии. Приближать его начали с изданием Петросоветом приказа № 1, который подорвал основополагающий принцип воинской дисциплины – единоначалие. Адресованный войскам столичного гарнизона приказ стал достоянием всей армии и вызвал небывалое прежде разложение войск.
Потеряв верховного вождя, армия получила от Временного правительства новое, издевательски дискредитирующее название – Революционная армия свободной России, которая быстро потеряла смысл продолжения войны, и никакие правители уже не могли спасти ее от развала. Сильнее всего это отразилось на офицерстве. Чистка кадров, задержания, аресты, самосуды и расстрелы золотопогонников стали распространенным явлением. Только на Балтийском флоте к середине марта 1917 года были убиты более 100 человек.
Офицеры пытались как-то спасти армию и себя, создавая общественные организации как альтернативу солдатским комитетам, романтично поддерживая политические лозунги свободы, равенства, братства и выражая при этом доверие Временному правительству, но оно действовало с оглядкой на политические пристрастия Советов, а солдаты не проявили готовности быть вместе с бывшими господами. Это показал провал идеи создания организации, призванной восстановить разрушенное единство, – «Общевоинского союза».
Демократизация армии вкупе с отсутствием успеха на фронте вела ее к разложению, а офицерский корпус – к гибели. Приказом временного военного и морского министра А. И. Гучкова № 150 от 21 апреля 1917 года флотские офицеры были лишены погон. Их заменили нарукавными знаками различия.От кутил до декабристов
Все произошедшее свидетельствовало о глубоком духовно-нравственном кризисе в среде офицеров. Со времен Петра I российское дворянство находилось под идеологическим влиянием Запада. К началу XIX века в среднестатистической барской библиотеке было 70 процентов литературы французских авторов. Сами дворяне не только говорили, но и думали на чужом языке. Декабристы, например, во время процесса над ними давали показания на французском. Непонимание между высшим слоем общества и народом, продолжавшим хранить традиции, росло.
Постепенно утрачивалось и нравственное начало воинской присяги на верность, становившейся формальностью, которую можно не соблюсти ради определенных целей. Одна из причин этого – отмена Петром I древнего обычая передавать монарший престол прямым потомкам по мужской линии, что вызывало постоянное революционное брожение в верхних эшелонах власти и армии при очередной смене царя. Дворянские перевороты влекли за собой нарушение присяги, ослабляли и расшатывали основы монархии.
В 1725 году с воцарением на русский трон с помощью гвардии первой иностранки – Екатерины I был образован Верховный тайный совет, который ограничивал власть императрицы так, что никакие ее указы не могли выйти, пока они «не состоялись» в этом политбюро XVIII века. Следующим действием по ослаблению монархии стали выработанные Верховным тайным советом в 1730-м «кондиции», кои серьезно ограничивали властные полномочия монарха, сводя их к представительским функциям. Но на этот раз «конституционная монархия» продержалась всего несколько дней. Большая часть дворянства и гвардии не была готова поддержать подобную реформу.
Если в переворотах 1725 и 1730 годов офицеры, вовлеченные в них, еще не нарушали присяги, то в двух последующих уже заведомо шли на клятвопреступление, свергая в 1741-м императора-младенца Иоанна VI в пользу дочери Петра I Елизаветы и в 1762-м – Петра III для воцарения его супруги Екатерины.
За многие годы правления монархов, возведенных на трон верхним слоем дворянства, оно было развращено своим ведущим положением в переворотах. И уверилось в том, что судьба императоров в его воле, ведь за клятвопреступление заговорщики получали не наказание, а очередные вольности и знаки благодарности, дававшиеся с расчетом на будущую лояльность одариваемых. Дисциплина офицеров гвардии упала, они превратились в праздных, избалованных роскошью щеголей, которые лишь числились в полках, а вместо боевой подготовки и строя предпочитали кутежи.
Участие в дворцовых переворотах сделало из государевых слуг развращенную касту – цари платили офицерам за лояльность.
Павел не указ
Важный шаг для прекращения этих беззаконий сделал Павел I, восстановив прежний порядок передачи царской власти и приняв меры по укреплению воинской дисциплины. Чтобы поднять на должную нравственную высоту значение воинской клятвы, им лично в торжественной обстановке был поощрен присвоением воинских званий до генерал-майора включительно и награжден Аннинской лентой находившийся в отставке премьер-майор Абрамов, который отказался присягать Екатерине II, оставшись верен прежнему государю Петру III.Этот нравственный урок долго был предметом обсуждения в обществе, и все же высшие сановники и гвардия его не усвоили. Потеряв возможность влиять на выбор правителей и не успев отвыкнуть от прежних вольностей, они в очередной раз изменили, запятнав мундиры злодейским убийством императора.
Для военно-дворянского переворота 14 декабря 1825 года было выбрано междуцарствие, чтобы создать хотя бы видимость ненарушения присяги. Однако это выглядело так для основной массы участвовавших в заговоре военнослужащих, не знавших истинного положения дел. Организаторы, являвшиеся членами тайных обществ, знали, что их деятельность носит антигосударственный характер, но они брали другие обязательства, которые ставили выше национальных.
В 1917-м генералы не принимали другой присяги, но в решающий момент они не заявили твердо о поддержке государя. И очень скоро за свою неверность ощутили на себе «благодарность» временных и пришедших надолго вождей, а также освобожденного народа и солдатских масс, вышедших из повиновения.
Рассчитали, как прислугу
Главнокомандующий армиями Западного фронта генерал А. Е. Эверт, сделавший свой выбор после колебаний, осознал свою вину: «Я, как и другие главнокомандующие, предал царя, и за это злодеяние все мы должны заплатить своей жизнью».
Дорого заплатили четверо из восьми высших должностных лиц армии. Первым пал командующий императорским Балтийским флотом вице-адмирал А. И. Непенин, по собственной инициативе отправивший царю 1 марта телеграмму с просьбой поддержать требование Государственной думы, а 4-го – уже арестованный революционными матросами за то, что не захотел сдать дела выбранному ими новому командующему, и убитый выстрелом в спину.
Возглавлявший Черноморский флот вице-адмирал А. В. Колчак не оставил письменного свидетельства, указывающего на его неверность присяге, но обладая всей информацией о мнениях главнокомандующих армиями фронтов, промолчал, не выразил своей поддержки государю. Арестованный уже как бывший верховный правитель, давая показания следствию, он говорил, что всецело приветствовал факт перехода власти к Государственной думе. Так что его молчание можно считать солидарностью с мнением высших военачальников армии и флота. В ночь на 7 февраля 1920 года Колчак был расстрелян.
Наиболее трагично сложилась судьба главнокомандующего армиями Северного фронта генерала Н. В. Рузского. Сделав во время личного общения с царем в Пскове предложение сдаться на милость победителям (подробнее – «Хроника государственной измены»), генерал лишился прощения Николая II. В октябре 1918-го в числе группы заложников он зарублен на Пятигорском кладбище.
В августе 1920 года в Крыму был расстрелян «зелеными» отстраненный от должности в апреле 1917-го и находившийся в отставке помощник главнокомандующего армиями Румынского фронта генерал В. В. Сахаров.
Возглавить революционную армию доверили М. В. Алексееву, обеспечившему поддержку Временному комитету и сразу же после отъезда государя из Ставки присягнувшему новой власти. Питая иллюзии о спасении армии, он попытался это сделать, но понимания и поддержки дилетантов из Временного правительства не получил. Уже вскоре после назначения, поняв тщетность своих усилий, главковерх откровенно высказался на учредительном собрании создаваемого Союза офицеров: «Упал воинский дух русской армии. Еще вчера грозная и могучая, она стоит сейчас в каком-то роковом бессилии перед врагом». Аналогичную оценку дал и следующий революционный главковерх А. А. Брусилов. В воспоминаниях он признавал, что к маю 1917 года войска всех фронтов совершенно вышли из повиновения и никаких мер воздействия предпринимать было невозможно.
Слова двух военачальников, видевших спасение армии и России в отречении государя, но оказавшихся неспособными это сделать без него, стали им моральным приговором за неверность. Новая власть перестала нуждаться в их услугах, поэтому и «рассчитали, как прислугу», с горечью сказал о своей отставке Алексеев. С Брусиловым временщики тоже не церемонились. Главковерх так и не смог проявить своего военного таланта при наступлении в июне 1917 года, что подорвало его авторитет. Поэтому и остался в истории только как герой Брусиловского прорыва, награжденный и отмеченный тем, кому в трудную минуту отказал в верности.
Автор Виктор Ясинскийhttp://topwar.ru/92870-iz-oficerov-v-zagovorschiki.html ----- Сбили с ног, сражайся на коленях. Не можешь встать, атакуй лежа.
За этот пост сказали спасибо: Репс |
|
|
Avakovich  |
Отправлено: 30 марта 2016 — 04:51
|
майор


Сообщений всего: 827
Дата рег-ции: 22.05.2015
Репутация: 2

|
Alexis пишет: Почему Первая мировая война, которую Николай II считал практически выигранной, привела к краху Российской империи?
Россия позже других стран вступила на путь капиталистического развития и мировая война для молодого российского капитализма оказалась непосильным бременем.
Думается, что решительный Александр III, мог бы послать французов к нехорошей маме, а Николай II ради французских интересов угробил страну.
Кроме того, Николай II метался между политикой деда и политикой отца. Эти метания и привели его к подвалу Ипатьевского дома.(Отредактировано автором: 30 марта 2016 — 04:55) |
|
|
Волкон  |
Отправлено: 30 марта 2016 — 10:07
|
генерал-майор


Сообщений всего: 38064
Дата рег-ции: 29.01.2010
Репутация: 60
[+][+]

|
Avakovich пишет: Думается, что решительный Александр III, мог бы послать французов к нехорошей маме, Франко-русское сближение и в 1893 году военно-политический союз был заключён именно этим Монархом. В ответ на пролонгацию Австро-Германского союза 1889 года.
Хотя наверное мало кто помнит что в 1873 году ,при Александре -Втором был оформлен военный союз между Пруссией и Россией. К нему присоединилась и Австрийская монархия. Но с особым статусом- доброжелательного нейтралитета в пользу этих двух товарищей. Союз трёх императоров формально существовал до 1893 года.
(Добавление)
Avakovich пишет: Кроме того, Николай II метался между политикой деда и политикой отца. Эти метания и привели его к подвалу Ипатьевского дома. Это и есть та самая золотая середина ,о которой так часто говорят многие здравомыслящие люди. Кроме того разве не на всех слоях общества лежит ответственность за поддержание в стране мира и правопорядка в рамках системы. Которая только и была отстроена при Николае-Втором на современный лад. С учётом исторических и культурных особенностей её подданных. Сегодняшняя система Путина вполне сопоставима с той что была при последнем Императоре. Вернулись туда откуда ушли. В бурно помешанное плавание на 74 окаянных года.(Отредактировано автором: 30 марта 2016 — 10:20) |
|
|
STiv  |
Отправлено: 3 января 2017 — 16:40
|

генерал-майор


Сообщений всего: 35876
Дата рег-ции: 3.02.2011
Репутация: 145
[+][+][+]

|
Парадоксы революции: рационализм не спас бы царизм
Российская монархия была приговорена.
Никакие политические ходы не уберегли бы ее от гибели.
текст (Отобразить)Приказом вождя уже намечены контуры празднования столетия 1917-го. Насколько можно понять, будут организованы волнующие церемонии примирения потомков красных с потомками белых.
Интересно, кто-нибудь видел в реале, как эти потомки сегодня враждуют между собой? Я — ни разу. Но это тот редкий случай, когда юбилей интересен сам по себе, независимо от того, под каким соусом его подаст начальство. Российские революционные события действительно потрясли мир. А вот насчет того, как их понимать и оценивать, у нас нет сейчас единообразной точки зрения ни по одному буквально пункту.
За вычетом разве что самого названия, которое, похоже, становится общепринятым: Великая российская революция (ВРР). Хотя оно пришло из казенных кругов, но в порядке исключения эти круги правы. Наша революция — не только Февраль и Октябрь. Это непрерывная цепь событий, происходивших, пусть и с небольшим перерывом на НЭП, примерно с 1916-го и почти до середины 1930-х. Притом событий частью — назревших и неизбежных, а частью — изумляющих своей нелогичностью до сих пор.
Самый популярный «юбилейный» вопрос: была ли обстановка в предреволюционной России похожа на сегодняшнюю? Если не брать в расчет историков, имеющих профессиональные познания в этом предмете, то передовые и оппозиционно мыслящие люди чаще всего отвечают: похожа, и даже очень. Подозреваю, что и начальствующие круги, судя по буйству их предохранительных мероприятий, тоже в глубине души в этом убеждены.
На самом деле какого-то целостного сходства быть не может в принципе. Хотя бы потому, что тогдашняя Российская империя была снизу доверху устроена не так, как нынешняя наша держава. «Это было в другой стране и с другими людьми», — так иногда возражают фанатикам исторических параллелей. Но, при всей верности этой мысли, в ней еще не вся истина.
Страна с виду другая, однако внутреннее сходство есть. Люди не особенно похожи, но кое в чем вполне совпадают с нынешними. Многие тогдашние вопросы звучат и сегодня. Искать на них ответы в прошлом бесполезно. История — не сборник рецептов, и наказывает политическим провалом каждого, кто к ней так относится. Но понимание прошлого очень развивает общественную интуицию. Ту самую, нехватка которой в сегодняшней России так очевидна.
Никто не предсказал победителей
В последний десяток лет существования романовской монархии политические эксперты в большинстве своем полагали, что режим в скором времени либерализуется по европейскому образцу. А вот если по глупости своей не захочет так поступить, тогда уж быть революции.
Монархия сменится республикой, а может быть и диктатурой, но так или иначе власть перейдет к системным либералам или к сильным личностям, интеллектуально близким к таковым. Где-то от Павла Милюкова и, допустим, до Сергея Витте.
Социалисты-подпольщики грозили социалистической революцией, однако на самом деле ждали буржуазной, и захватить власть в обозримом будущем всерьез не рассчитывали.
Отдельно взятые интеллигенты толковали между собой о «грядущем хаме», но видели в нем художественный образ, а попутно и разумное предостережение, адресованное начальству.
Если бы я сам жил в начале 1910-х и располагал теми же сведениями, которые были доступны тогдашним аналитикам, то мой прогноз был бы таким: старый порядок приговорен и падет наверняка; но на смену ему придут не сислибы, вышедшие из интеллигенции или бюрократии, а какие-нибудь новые люди, не связанные с прежним истеблишментом. Скорее всего, крестьянские социалисты эсеровского типа. Ведь революция 1905 года показала, что за ними большинство. Страна-то крестьянская. Предсказывать великое будущее каким-то малоизвестным большевикам мне бы просто не пришло в голову. Как и прогнозистам того времени, включая Ленина, который в начале 1917-го понятия не имел, кем станет в его конце.
Полная и для трех поколений окончательная, на три четверти века вперед, победа большевистского режима — главный парадокс ВРР. Но не единственный и не первый по счету.
Ведь к моменту своего падения царистский режим был политически мертв и давно уже существовал только по инерции.
На неправильной стороне истории
Можно проследить, как царизм в XIX веке раз за разом упускал почти любые возможности выйти на маршрут, дававший ему надежду хоть как-то себя сохранить, но после Первой русской революции 1905-го — 1907-го у него уже не осталось ни единого шанса. Ни одну из своих проблем он не понял и не решил правильно.
Обманул себя столыпинской аграрной реформой, которая призвана была спасти помещичьи имения от раздела и создать проправительственный слой хуторян, а на самом деле только сплотила крестьянское большинство против режима.
О плодах этого курса надо судить не по афоризмам Петра Столыпина, яркого оратора, опиравшегося на труды одаренных спичрайтеров, а только по историческим результатам.
На чьей стороне были «столыпинские» хуторяне после Февраля? Ну разумеется, вместе с прочими крестьянами они делили помещичьи земли и имущество. А во время Гражданской войны? Ну конечно, как и все, они пытались избежать мобилизации. Но, если уж не удавалось от нее ускользнуть, то к красным шли все-таки охотнее, чем к белым, в которых видели все тех же помещиков, воюющих за возврат своего добра.
Сама мысль, будто помещичье землевладение можно каким-то хитроумным способом сохранить, продиктованная Столыпину не столько даже лично Николаем Вторым, сколько единой волей дворянского правящего класса, была абсолютно утопична и ставила царизм на неправильную сторону истории. Доказательств пришлось ждать недолго. После Первой мировой войны все новые режимы в крестьянских странах Восточной Европы, включая и реакционно-правые, изъяли или основательно урезали владения своих помещиков в пользу крестьян. Уклониться от этого было просто невозможно.
Другим роковым пороком старой системы была неспособность изжить маниакальный милитаризм. Неожиданное поражение в войне с Японией, которая и материально, и по человеческим ресурсам была слабее России, должно было убедить царский режим, что его способность мобилизовывать народ на войны критически упала. Но насквозь милитаризованный чиновно-дворянский привилегированный слой просто не представлял себе какого-то другого способа существования.
Вольно или невольно отражавшая эти установки, политика ускоренного хозяйственного роста, сформулированная министром финансов Сергеем Витте в начале 1890-х и продолженная его преемниками, концентрировала ресурсы страны на развитии тяжелой промышленности и транспорта. Она предвосхищала будущую большевистскую индустриализацию и отсекала от инвестиций «второстепенные» отрасли, тормозя развитие среднего класса и социальную модернизацию в целом. Поэтому общественная база для любых разновидностей умеренной политики практически не расширялась вместе с подъемом экономики. Скорее, сужалась.
К Первой мировой Россия подошла с самым большим в мире военным бюджетом, мощным оборонно-промышленным комплексом и впечатляющей сетью стратегических железных дорог. Об остальном не заботились. Неграмотных было все еще больше, чем грамотных. Государственные инвестиции в медицину, мирную инфраструктуру, переселенческую деятельность и развитие городов были гораздо меньше трат на сооружение грозных, но бесполезных дредноутов и прочие военно-колониальные мероприятия и приготовления.
Николая Второго не назовешь эффективным менеджером, но не он был главным идеологом милитаризма. Царь просто плыл по течению, подчиняясь давлению как старых привилегированных кругов, так зачастую и новых. Вождь сислибов Милюков грезил о Босфоре и Дарданеллах сильнее многих реакционеров.
Нелюбимые и малочисленные
Есть теория, будто старую систему погубил раскол между консервативной бюрократией и либеральной интеллигенцией. Такой раскол был, но систему погубил не он. Для огромного большинства россиян — крестьян и городских наемных работников крестьянского происхождения — весь привилегированный класс, от интеллектуалов до сановников, разногласия внутри которого они почти не улавливали, был одинаково чужд. Это и определило судьбу старого истеблишмента.
Люди из непривилегированных слоев, не пройдя теоретически доступные, но на деле почти для них непреодолимые образовательные и служебные ступени, в этой системе просто не могли занять хоть сколько-нибудь уважаемую общественную позицию.
Профсоюзный босс, наводящий трепет на бизнесменов. Политический деятель из простых, шаг за шагом поднявшийся наверх в выборных органах разных уровней. Изобретатель-самородок, который стал миллионером и звездой прессы благодаря своим талантам, а также и вкусу к инновациям экономической и общественной среды. Такие карьеры, нередкие тогда на Западе, были исключениями в царской России.
Людей, полных энергии и амбиций, и при этом категорически недовольных своим положением, становилось все больше. А привилегированный круг был малолюден, неприемлемо замкнут и непопулярен. Для начала XX века это означало социальный приговор.
Эффективного царя тоже свергли бы
В 1906-м иранские революционеры покончили со средневековой системой власти в своей древней империи, открыв там эпоху олигархического конституционализма, диктатур и идеократий. В 1908-м младотурецкая революция нанесла смертельный удар старому режиму в Османской империи. В 1911-м Синьхайская революция сбросила династию Цин в Китае. В том же году был свергнут Порфирио Диас, мексиканский Столыпин, который правил тридцать лет, самым радикальным образом приватизировал крестьянские общины-эхидос — и дал этим толчок к всенародному восстанию и грандиозной гражданской войне.
Первая мировая, которая покончила с германской, австрийской и российской монархиями, только подвела черту под всемирным крахом отживших режимов.
Если бы во главе Российской империи в последнее десятилетие ее мирного существования стоял реалистично мыслящий и деятельный царь, он, вероятно, улучшил бы качество управления и подкорректировал приоритеты. Меньше увлекались бы бюрократическими экспериментами над народом. Больше было бы самоуправления, лучше бы поставили образование, прибавилось бы прав и свобод.
Его все равно бы свергли, потому что быстро перестроить машину власти и высшие классы без революции невозможно, а сделать это медленно не позволил бы исторический климат той эпохи. Но революционный режим, унаследовавший плоды конструктивного курса, мог бы оказаться мягче того, который возник на самом деле. Впрочем, это невозможно ни проверить, ни доказать.
Ужас свидания с народом
Вернемся в Россию 1916-го. Это был год, когда разрыв между страной и ее руководящим слоем стал вопиющим. Страсти закипали как бы вопреки объективной ситуации. Военное производство росло. Материальных лишений масштаба тех, которые в это время выпали, например, немецкому тылу, в российском тылу, еще не было. На фронте одержали крупнейшую за всю войну победу (Брусиловский прорыв). Казалось бы, это должно было поднять волну энтузиазма и сплотить народ вокруг руководства. Но именно тогда, осенью 16-го, доверие к режиму непредвиденным образом обвалилось. Он терял последние крохи популярности и все больше замыкался в себе.
В ноябре 1916-го в Государственной думе зазвучали антимонархические призывы. С парламентских речей о «глупости или измене» первых лиц старого режима иногда и ведут отсчет революции. Пожалуй, так оно и было. До восстания в столице оставалось три месяца. Николай Второй, оказавшийся в полном вакууме, под давлением генералов, парламентариев и части собственных родственников отрекся от власти.
Но кто ее перехватил? Сразу обнаружились два парадокса.
Логично было бы предположить, что руководство должны были взять в свои руки какие-то более жизнеспособные звенья старой системы.
Например, генералитет — коллективно или во главе с тем же Брусиловым, героем 16-го года. Зря они что ли так дружно требовали царского отречения? За этим вроде бы просматривалось ощущение собственной мощи.
Или парламент. В Думе еще в 1915-м все рационально мыслящие силы, от левых либералов до продвинутой части националистов, объединились в Прогрессивный блок и создали парламентское большинство. Казалось бы, вот и готовая база для власти — тут тебе и легитимность, и передовитость, и лучшие, опытнейшие политические кадры.
Но ничего из этого не сработало.
Генералы оказались полными дилетантами в политике и вдобавок не имели авторитета в собственных войсках.
Парламент, избранный по сословному столыпинскому закону 1907 года, специально придуманному, чтобы простонародье не могло влиять на исход выборов, оказался именно поэтому совершенно не нужен бунтующим массам, и после свержения царя ни разу даже и не собрался.
Вера в глубокий смысл объединения всех прогрессивных сил, как и во все последующие разы, зло обманула интеллектуалов, поскольку все эти силы, вместе взятые, представляли лишь малочисленные привилегированные слои.
А все обладатели привилегий — те, кто был хорошо или хотя бы прилично устроен при старом режиме, независимо от рода занятий, убеждений и политической принадлежности — абсолютно все они ощутили ужас встречи с революционным народом.
Кто-то из них еще старался удержать руль. Министры, выходцы из сислибов, заняли несколько кресел во Временном правительстве, которое становилось все более эфемерным. Генералы и офицеры пытались поладить с рассыпающейся армией. Владельцы заводов пробовали подружиться со своими работниками.
Но все это делалось как во сне. Вотум недоверия старым верхним классам — всем, кто прямо или косвенно оказался связан с прежним режимом, — был вынесен давно, уже десятью годами раньше. Весной 17-го он лишь вступил в силу.
То, что они были совершенно разными людьми, имели заслуги, таланты и навыки, а без многих вообще было не обойтись, на тот момент потеряло всякое значение. Перед тем как помиловать и трудоустроить часть из них, революция должна была хотя бы вчерне создать новый руководящий класс.
Сергей Шелин http://www.rosbalt.ru/blogs/2017/01/03/1579339.html ----- Сбили с ног, сражайся на коленях. Не можешь встать, атакуй лежа. |
|
|
fan1945  |
Отправлено: 20 февраля 2017 — 18:32
|
полковник


Сообщений всего: 8551
Дата рег-ции: 19.06.2013
Репутация: 48

|
Присоединяюсь ко мнению тех, кто считает, что царизм в РИ был обречен... Некоторые находят тому и
некие магические знаки (Ипатьевский монастырь, 23 года правления, 23 ступени в расстрельный подвал "ипатьевского дома"  .
Вместе с тем готов согласиться, что если бы Восстание 1825 (декабристов) сумело дать толчок ускоренному
развитию РИ, то можно предположить, что Февраль/Октябрь 1917 были бы ни столь радикальными.....
Правда, о-очень сумлительно. Пример - современность. И знаем о прошлом много больше и повторения
прошлого не желаем, но НИЧЕГО, что бы избежать похожих событий НЕ ДЕЛАЕМ...!
Путь России, ИМХО, предопределен. "Ходить по кругу, постоянно наступая на те же ГРАБЛИ!" |
|
|
|
|
|
| |