Войны будущего :: Военно-исторический форум Military. История России. Военная история. Древний мир и Средние века

Война в Ливии интересна в том плане, что обозначает возникновение абсолютно новой ситуации в войнах между регулярными противниками, когда абсолютное господство в технической и огневой мощи коалиции не только не приносит ей безусловную и быструю победу, а наоборот, ограничивает любые её возможности влиять на ситуацию в положительном для себя направлении.

Видимо, есть смысл отложив в сторону сугубо военную специфику, задаться вопросом – какие войны ждут нас в ближайшем будущем? Нас – это, конечно же, Россию. У всех остальных пусть голова болит за себя.

С древних времен военное искусство выкристаллизовывало одну и ту же идею, которая озвучивалась разными военными философами, историками и теоретиками по-разному, но суть её оставалась неизменной. Оружием воюют люди. Самое совершенное оружие превращается в бесполезный кусок высокотехнологичного металла или иного материала, если оно применяется неправильно. Однако и это еще не все. Несмотря на то, что оружие в руках держат и применяют его люди, воюют не они. Точнее, не совсем они. Воюют организационные структуры. И каждая новая война требует новых организационных структур – иногда новации носят косметический характер, иногда – кардинальный. Но именно поэтому невозможно создать универсальную и всепобеждающую военную машину – каждый противник требует индивидуального подхода и новых решений. И заточенная под одного противника военная машина даже самой ужасающей мощи оказывается бесполезной против другого. Что, кстати, мы и наблюдаем в Ливии.

Вот об организационных структурах и пойдет речь, если мы хотим понять, какими будут войны ближайшего будущего. Не об оружии – это сугубо второстепенный и очень прикладной вопрос. Не о военной мощи или немощи и не военных хитростях. Это тоже второстепенный и совершенно неважный для такого рассмотрения аспект.

Как известно, любая управленческая задача решается в три этапа. На первом происходит формулирование задачи. То есть – что именно мы хотим получить в конце. На втором этапе создаются организационные структуры для решения этой задачи. На третьем – структуры наполняются людьми и ресурсами. Только такой подход является грамотным и наименее затратным, хотя безусловно, он не гарантирует от ошибок и просчётов. Неверно сформулированная задача обессмысливает дальнейшее решение. Неграмотно построенная оргструктура обладает низким КПД и тратит значительную часть ресурсов и времени в режиме «белого шума». И так далее.

Именно поэтому для того, чтобы осознать, с чем нам придется столкнуться в будущем (которое очень быстро может стать настоящим), нужно вначале сформулировать, с каким противником нам предстоит воевать. И как именно мы намерены его побеждать или в худшем случае разрушить его планы.

На мой взгляд, мы будем вынуждены вести один или сразу несколько из пяти возможных конфликтов:

1. С регулярными высокотехнологичными армиями Запада
2. С регулярными индустриальными армиями стран третьего мира
3. С иррегулярными формированиями – террористы, диверсионные группы, мятежники и мятежные территории
4. Кибератаки на высокотехнологичные объекты военной и гражданской инфраструктуры
5. Информационные войны

Это принципиально разный противник – и без сомнения, мы должны иметь армию, способную либо быстро переформатироваться под войну с каждым из них, либо мы должны иметь пять разных армий и пять разных стратегий. Что лучше – рассмотрим позже, однако думаю, что масштаб задачи очевиден.

Иррегулярные формирования мятежных территорий, террористы и диверсанты
Это – наш перманентный противник сегодня, завтра и в обозримом на долгие десятилетия будущем. Театр военных действий – территория России и весь мир.

Для того, чтобы понять, как бороться с этим врагом, есть смысл установить некие аксиоматичные утверждения.

Во-первых, международная борьба с терроризмом – это миф. Террор-группы являются инструментом борьбы одних стран против других. Бессмысленно объединяться с США (к примеру) по вопросу борьбы с Талибаном, если Талибан – это всего лишь один из департаментов администрации США. Специфический, но тем не менее. Поэтому борьба с терроризмом – это сугубо национальная задача.

Во-вторых. Россия в условиях разрушенного международного права должна твердо определиться по вопросу о допустимости соблюдения суверенитета соседних стран. В том случае, если террористическая угроза исходит с территории соседней страны, мы должны – отдавая себе отчёт в возможных осложнениях – в индивидуальном порядке решать вопрос о применении силы на территории этой соседней страны. Говоря иначе – если обстановка будет требовать удара по базе, по конкретному объекту или проведению спецоперации на территории чужой страны – это делать нужно. Если нужно взломать компьютер или положить сеть в чужой стране - никаких колебаний и вопросов. Если нужно дезорганизовать работу транспорта в чужом мегаполисе, отключить питание в региональной ретрансяляционной сети в любой стране - не должно возникать даже намёка на толерантность. По-другому такая война вестись не может.

Терроризм

Для того, чтобы сформулировать стратегию такой войны, нужно очень чётко понимать современное устройство террористических организаций. Это двухуровневая система, на нижнем уровне которой находятся не связанные друг с другом ячейки. Собственно террор-группы. Второй уровень – это штабы. Совершенно очевидно, что стратегия борьбы с этим врагом должна исходить из принципиально различных построений этих уровней. Нижний уровень – это сеть. Хаос. Отсутствие какой бы то ни было структуры. Верхний уровень – очень хорошо законспирированные иерархичные структуры – аналитические, штабные, финансовые, лоббистские, информационные и так далее.

Борьба с ними принципиально различается. Для борьбы с нижним уровнем необходимо создавать структуру такого же порядка – точечные лидеры, агенты влияния, силовой спецназ, собранный по национальному, этническому, конфессиональному признаку. Цель этой борьбы – стравливать различные террористические сетевые группы и целые структуры между собой. Тактика такой борьбы разнообразна и не является целью этого обзора – но смысл борьбы должен заключаться не в реагировании на уже совершенные или вот-вот должные совершиться теракты и диверсии – а создание войны всех против всех в противостоящей нам террористической сетевой структуре. То, что будет доходить до нас и до нашей территории, безусловно, должно гаситься и купироваться уже существующими структурами спецслужб. Однако основная борьба будет разворачиваться непосредственно в отрядах и группах террористов.

Для того, чтобы бороться с верхним уровнем террористических организаций, необходимо создание такой же иерархичной структуры, повторяющей структуру противника – аналитическую, финансовую, штабную и так далее. Цель – выявлять все звенья вражеских иерархий и проводить операции по их уничтожению. В том числе и физическому. В том числе и на территории любых иных стран. (Понятно, что устраивать спецоперацию на территории США или какой-нибудь Англии гораздо проблематичнее, чем в Афганистане или Египте – поэтому это предложение весьма условно)

Очевидно, что борьба с верхним уровнем террор-организаций сводится по сути, к кибервойне – суровые бойцы-ниндзя возникают в ней лишь на последнем этапе, а основная война будет вестись в информационном пространстве. В этом смысле десять хакеров сделают работу за сотню спецов-силовиков – обнулят счета, зачистят базы данных, дистанционно сожгут компьютеры и системы управления и связи, сбросят компрометирующую информацию на лоббиста-конгрессмена и так далее. Так что контур такой структуры – тихий скромный офис и сотня волкодавов на привязи.

Мятежники и мятежные территории

По сути, это подвид рассмотренной выше террористической угрозы. По своей природе любой мятеж весьма размыт по организационной структуре. Много лидеров, много разных течений, сект, вооруженных групп и так далее. Для войны с мятежом помимо сугубо силовой составляющей необходимо иметь структуру, в задачу которой входит создание хаоса в мятежной среде, стравливание лидеров, запугивание рядовых членов и амнистии – бесконечные амнистии, раскалывающие мятежников изнутри.

Любой мятеж и любая революция очень быстро затухают, когда их лидеры в глазах восставших дискредитируют себя. Уничтожать их и делать из них мучеников – идиотская стратегия. Делать из них предателей – самое верное. Ничто не деморализует врага, как явное предательство идеалов его руководством. И это – цель такой структуры.

Вывод

Говоря иначе, война с террором и мятежом должна вестись как силами спецслужб, так и силами армии, но не в «лоб», когда на выстрел из деревни артиллерия сносит ее с лица земли или после теракта в аэропорту по всем вокзалам ставят рамки, про которые через полгода все забывают. Война с террором должна вестись самими террористами – а задачей нашей структуры является создавать такую войну и поддерживать её.

Очевидно, что такая структура должна создаваться как в армии, так и в спецслужбах - так как всегда могут возникнуть несвойственные для одного из этих ведомств задачи. Возникает проблема координации - это еще одна структура, скорее всего сугубо информационно-аналитическая с правом принятия решения

Регулярные армии индустриально развитых стран
Самый неоднозначный противник, с которым мы более чем наверняка вступим в борьбу – это, безусловно, регулярные армии индустриально развитых государств. Как подвид, мы можем столкнуться с лимитрофной армией развивающегося государства, оснащенной зарубежными «спонсорами». Пример – Грузия.

Неоднозначным я называю такого противника потому, что он вроде бы привычен, именно под противостояние с ним затачивалась вся советская машина и пока еще живой, но ржавый и лязгающий сочленениями механизм российской. Но именно вроде бы. Проблема в том, что советская военная машина была заточена под глобальное противостояние и нацелена на глобальную войну. Локальные конфликты, которые велись на территории стран третьего мира, считались по большей части упражнениями и наработкой тактического опыта и оперативного искусства. Стратегически армия была готова воевать как и во Вторую мировую – массами техники, людей на огромных просторах.

Однако на сегодня глобальный конфликт уже исключён напрочь. Не стану обосновывать – это очень некратко. На смену ему прочно пришли локальные конфликты малой и средней интенсивности (напомню, что таковыми считаются конфликты с участием с обеих сторон до полумиллиона и миллиона человек соответственно). Цель глобального противостояния в военной его фазе ранее формулировалась как полная дезинтеграция противника, и при этом физическое выживание его не являлось ограничивающим фактором. Сегодня цель любого конфликта принципиально иная – нанесение военного поражения и принуждение к принятию условий победителя без захвата территории противника, без нанесения ей катастрофического ущерба и по возможности без причинения армии и гражданскому населению противника фатальных потерь. Театры военных действий из обширных регионов с различными географическими, климатическими условиями сжимаются практически в точку. Не обязательно одну – их может быть несколько, но ни о каких континентальных или океанских ТВД уже речи нет и быть не может.

История прошла полный цикл и вернулась по спирали в точку, когда две армии сходятся на одном поле и решают исход войны в одном генеральном сражении или в крайнем случае – в короткой череде ожесточенных схваток.

Безусловно, что каждый конфликт индивидуален и сводить все конфликты к некой единой схеме бессмысленно. Тем не менее, сегодня представить себе повторение эпических сражений времен Первой и Второй мировых невозможно.

Именно поэтому все армии развитых индустриальных стран развиваются сегодня по весьма шаблонному принципу, который исходит из жестко заданной стратегии нанесения поражения противнику по возможности без или с минимальным соприкосновением с ним. Что означает ряд весьма существенных отличий современной индустриальной армии:

1. Это армия, комплектуемая по добровольческому признаку (наёмная, добровольческая, контрактная, профессиональная – называют её по разному, суть одна и та же)

(Понятно, что в разных странах по разному - есть смешанный вид комплектования, есть всеобщая воинская - как в Израиле - хотя в Израиле противник совершенно иной. Но в целом мы будем иметь дело именно с наёмниками)

2. Оперативное искусство сводится к захвату господства в воздухе. Атакующая сторона старается выбить систему ПВО/ПРО и вражескую авиацию и аэродромы, обороняющаяся сторона старается защитить свою систему ПВО и нанести неприемлемый ущерб авиации противника.
3. Наземные операции сводятся к захвату или удержанию ключевых пунктов, нанесение решающего поражения войскам противника в этом случае целью войны не является.

Говоря иначе – тотальные войны ушли в прошлое, противники ведут себя, как гроссмейстеры за шахматной доской. Сделав ряд удачных ходов, за которыми в будущем неизбежно следует мат, победитель предлагает побежденному оценить обстановку и сдаться, не доводя дело до окончательного разгрома. Победа фактически определяется соотношением сил и средств, боевой мощи и степени новизны имеющихся на вооружении вундерваффе и очень мало зависит от воинского умения как командования, так и личного состава. Именно поэтому характерной особенностью западных армий является стремительная деградация и проседание среднего уровня во всех звеньях - что отмечается повсеместно.

Что это означает в практическом плане? То, что если играть по предложенным правилам, то под полностью изменившуюся задачу предстоит создавать аналогичные западным организационные структуры, повторяющие и копирующие структуру военной организации НАТО – как наиболее крупного и мощного индустриального противника. Развивать не массовую, а предельно дорогую современную авиацию, средства ПВО, сокращать громоздкие структуры сухопутных войск, заточенные под массовое применение, решать проблему противостояния на море, развивать войска специального назначения, создавать предельно мощные ударные соединения, оснащенные самой передовой техникой.

Собственно, военная реформа именно на это и нацелена – российская армия с трудом, но очевидно идет по пути приобретения черт западных структур. Следует отметить, что на мой взгляд очень многое, что сейчас делается в рамках этой реформы, выглядит весьма разумным.

Однако. Безусловно, копируя чужую организацию, мы совершенно очевидно приобретаем и порочные черты западной военной машины. Их много. Их чересчур много, а учитывая, что победившая на сегодня англо-саксонская стратегия организации вооруженных сил глубоко противоречит российским воинским традициям, российская армия всегда будет хуже западных аналогов. Хуже – это означает, что играя «по правилам», мы всегда будем либо проигрывать, либо даже ничья будет требовать от нас гораздо бОльшего напряжения сил, расхода ресурсов и времени.

Российская воинская традиция основана на красоте операции. То есть, умении при дефиците ресурсов, времени, отставания в темпах находить решения, которые позволяют достичь максимально возможный результат. Англо-саксонская стратегия тотального превосходства наоборот, исключает в принципе ситуацию равных сил, а уж тем более превосходства противника в материально-техническом плане. Если этого превосходства нет или оно неочевидно - конфликт практически гарантировано не переходит в военную фазу. Опять же очевидно, что находясь в роли догоняющего в военно-технической гонке, Россия всегда будет отставать и всегда будет возможным объектом нападения.

Значит, в конфликте с индустриальной армией любого вероятного противника необходимо ставить принципиально иную задачу, которая будет позволять даже при отставании в тех или иных компонентах как минимум выходить из конфликта с ничейным результатом.

Единственный нетривиальный выход из этой непростой ситуации мне видится вот в чём. Наиболее слабое звено любой структуры – это человек. При определённых обстоятельствах. При других он может быть самым сильным её фактором. Значит, нужно создавать изначально ситуацию, при которой противник, категорически не желающий контактной войны, избегающий её и боящийся её, вступать в такую войну. Будучи к ней, в сущности, психологически неготовым.

Такая ситуация создается при поломке стратегии противника, стремящегося захватить господство в воздухе. Сам факт наличия мощнейшей системы ПВО, работающей с самых нижних и по самые верхние эшелоны, делает решение задачи захвата господства в воздухе предельно проблематичной – да, выбить системы ПВО теоретически возможно, но если при этом противник понесет неприемлемые для себя потери в авиации, господство в воздухе удерживать будет нечем. Уже поэтому наличие системы ПВО/ПРО делает такой конфликт крайне проблематичным, а железные гарантии сбивать всё, что будет пересекать воздушную границу - срывать любые агрессивные замыслы.

В скобках отмечу, что единственное исключение из этого правила – возможное столкновение с США – в отличие от всех прочих противников армия США не только оснащена новейшими и зверски дорогими типами самолётов, но и огромной массой устаревших типов. Логика проста – новейшие самолеты захватывают господство, старьё его удерживает. Но случай с США – особый, я бы хотел разбирать его совершенно отдельно. Безусловно, столкновение или конфликт с любой развитой индустриальной страной будет проходить как минимум при косвенном участии США – но здесь речь идёт именно о ситуации, когда прямое участие военной машины Америки исключено.

Возвращаясь к сказанному – сбой в стратегии и невозможность завоевать господство в воздухе деморализует командный и штабной состав индустриального противника – так как предполагает переход к ведению прямых боевых действий в соприкасающихся порядках. В ситуации, когда нет тотальной поддержки с воздуха, командование противника просто не рискнет проводить дальнейшую эскалацию конфликта.

Как вариант - однако в наших условиях он, конечно же, неприменим - это очень любопытная ситуация, сложившаяся в Ливии. Войска Каддафи никак не реагируют на налёты НАТО, применив очень простую и очень действенную тактику рассредоточения и умения на короткий момент сконцентрироваться, нанести удар по противнику - мятежникам - и вновь рассеяться. Завоеванное господство в воздухе абсолютно не помогает коалиции, и среди военных-европейцев всё отчётливее ощущается растерянность - они не понимают, что им делать.

Однако это лишь начало. Сделав допущение, что слабое звено наёмной армии – это люди (что, кстати, подтверждается всей историей человечества), необходимо деморализовать не только командование, но и собственно личный состав противника. Опять же – речь идет о стратегии, к которой противник не готов по самому характеру своей организации.

Наступает эра спецназа. Спецназ не способен упорно держать оборону Сталинграда и ходить в штыковую – с этим справляется нормально обученная пехота. Но создать в тактическом и оперативном тылу противника бедлам, заставить солдат врага еще до соприкосновения с противником измотаться, вести тотальную информационную борьбу с тактическим и оперативным звеном войск противника – на это способен только спецназ. В случае, если театр боевых действий захватывает и водные просторы – то дополнительно и боевые пловцы. Тактика изматывания для наёмной армии губительна – наёмник неспособен «стойко переносить тяготы и лишения воинской службы» - он, собственно, не за этим пришел в армию.

Весь смысл борьбы с таким противником сводится к ведению по сути психологической войны. Деморализовав противника – как звено управления, так и нижестоящие структуры, можно снивелировать его превосходство в остальных компонентах.

Таким образом, создавая неядерную компоненту нашей армии, на мой взгляд, баланс необходимо смещать в сторону максимального насыщения нашей противовоздушной и противоракетной обороны, а также в усиленной подготовке и наращивании войск специального назначения, способных вести борьбу в любых средах и любых географических условиях.

Именно в этом ключе я хотел бы обосновать несколько раз прозвучавшее в моих текстах сомнение в необходимости для нашей страны мощных бронетанковых сил, авианосцев и прочих вундерваффе. Безусловно, индустриальная армия должна развивать все компоненты своей организационной, информационной и технической структуры – однако гонка на опережение с неизмеримо более мощным по финансовым, ресурсным и прочим показателям противником делает такую гонку бесперспективной. Решение лежит в иной плоскости.
(Добавление)
Постиндустриальный противник

До войны в Ливии я бы, конечно, к таковым помимо США отнес бы и три европейские страны - Францию, Германию и Великобританию. Война в Ливии заставила усомниться в том, что европейцы сумеют в конфликте с нами стоять на уровне США. Поэтому в этой номинации есть смысл рассматривать только Америку.

Вероятность локального военного конфликта с США мне лично кажется ничтожной, хотя, безусловно, ненулевой. Этому есть две причины.
Первая лежит в области политтехнологий. Американцам, в сущности, нет смысла воевать с нами ни локально, ни глобально. Они за последние 25 лет отработали и с успехом применяют схемы, которые позволяют добиваться им всего путем обмана, путем расстановки своих агентов, путем давления и путем банального подкупа. Война - это возможность разрубить тупиковую проблему, вынудить силой принять выгодное победителю решение. Если это решение продавливается без войны - зачем воевать. Если противник сам решает задачи в твоих интересах - почему бы не дать ему шанс спокойно и деловито решить твою собственную проблему?
Вторая причина заключается в том, что даже локальный прямой конфликт двух ядерных держав пока еще ни разу не реализовывался. При этом Россия и США - в отличие от всех остальных держателей ядерного оружия - обладают всем спектром как зарядов, так и носителей. Курить в мукомольном цеху - не самое умное занятие. Я просто не вижу ни одной задачи, которую могут поставить себе США, для решения которой потребовался бы обмен ядерными ударами - даже гипотетический.
Тем не менее. Вероятность любого события даже на уровне случайной флуктуации есть всегда. И есть смысл понять, какова стратегия противостояния с США без гарантированного взаимного (либо только нашего) уничтожения может быть успешной при любом развитии событий.
Я как-то писал о том, что элита Америки мне напоминает люденов Стругацких. Только те эволюционировали физиологически, а американская элита - психически. По сути, они уже не люди. Их цели и задачи абсолютно бесчеловечны. В том смысле, что нормальный человек не может такие задачи даже осмыслить - не то, что сформулировать. Американцы и американизированная элита Европы, Азии, России в немного меньшей степени - это некие инопланетяне, которые прибыли на нашу планету с целью её колонизировать, терраформировать и сделать пригодной для своей непонятной никому жизни.
Именно поэтому эти нелюди рассматривают всё остальное человечество как обычное стихийное бедствие. Как некую природу, от которой нельзя ждать милостей - их нужно брать от неё. Ураган, цунами, прилив, землетрясения - абсолютно такие же природные и враждебные условия, как и все остальное человечество.
Поэтому элита США спокойно и планомерно подчиняет природные аномалии и беспокойное человечество, не видя между ними никакой разницы. Они вполне разумно не пытаются противостоять тем природным явлениям, с которыми сейчас не могут справиться - что никак не отрицает того факта, что Америка будет работать над этим вопросом.
И понимая это, можно сказать, что ровно до той секунды, пока элита США будет считать Россию явлением, с которым она не в силах пока справиться - у нас есть шанс.

В этом смысле противостояние с США невозможно в области психологии, в области информационной войны - они просто не поймут нас. Наши аргументы. Наши ценности. У них другая психика, другие ценности, другая мораль. Противостоять США возможно только одним способом - угрожая самому факту их существования в том случае, если они попытаются произвести окончательное решение русского вопроса. Нужно затвердить, как таблицу умножения, что любой договор с США - сугубо тактическое явление. Они откажутся от любых слов, обещаний, предадут и продадут любого - не испытывая при этом ничего. Не потому, что они плохие. А потому, что нельзя обмануть собаку. Кошку. Корову. Кузнечика или облако. Поэтому они не обманывают - они просто проводят работы по переустройству планеты. Ничего личного. Only business.

На мой взгляд, стратегия противостояния с США заключается в четырех факторах.
Первый фактор - устойчивость нашего руководства. При любой ситуации американцы должны знать, что руководство страны не дрогнет. Его можно обмануть, ему можно создать трудности, его можно уговорить на что-то. Но его нельзя запугать и нельзя сдвинуть с некой последней черты. (Я понимаю, что глядя на нынешнего, можно только горько усмехнуться. Однако, к счастью, предатель в руководстве - это только один из этих четырёх факторов). К понятию устойчивости власти, конечно же, относится и степень народного доверия как к носителям этой власти, так и к существующей системе. Её легитимность. Сразу оговорюсь. Этот фактор на сегодня для нас критически низок. Возможно, уже и закритически. Фактически из четырех последних руководителей страны только к одному впрямую не прикрепляли ярлык "предатель". Окружение руководства страны все последние 25 лет вызывает оторопь. Созданная система власти фактически нелегитимна в глазах населения.

Второй фактор - стратегическое ядерное оружие и все сопутствующие ему компоненты - система раннего предупреждения, триада, система ПРО, боевое дежурство, НИОКР, промышленность, кадры, наука и так далее. Это, безусловно, ключевой фактор. Но его главная составная часть - стратегические ядерные силы. Боеголовки и ракеты. КВО и проницаемость ими ПРО противника. В ту секунду, когда мы лишимся этой составной части (даже если у нас будут тактические, оперативные заряды и мы формально будем ядерной державой - нас уничтожат. Без злобы, без ненависти, безо всяких эмоций. Во избежание. Пока в военном отношении Россия вне всяких сомнений - непреодолимое для США препятствие. Они желают победы - но не ценой возможного самоубийства. В данном случае как раз цена является определяющим соображением.
Третий фактор - безусловная готовность и способность России противостоять любым внешним угрозам, которые исходят от союзников США, не поддаваясь ни на какое давление, угрозы и шантаж самих США. Готовность и способность противостоять угрозам внутренним - коррупции, наркомании, цветным революциям, олигархам с их лоббированием интересов США и так далее. Это, конечно, частично перекликается с первым компонентом - но во многом определяется и состоянием армии, моральным состоянием общества, критической массой пацифистов, гомосексуалистов, наркоманов и правозащитников. США будут безостановочно испытывать нас на прочность, подбрасывая нам все новые и новые угрозы - будь то система образовательных или медицинских услуг вместо образования и здравоохранения, будь то террористы, будь то конфликт с какой-нибудь Грузией или Японией. Справедливо полагая, что капля точит камень.
Наконец, четвёртый фактор - коллективная безопасность. США уничтожают и форматируют мир под себя, уничтожая своих противников поодиночке, натравливая их друг на друга. Поэтому спасение от этого инопланетного нашествия может быть либо всеобщим - либо не спасется никто. Мы должны участвовать в союзах и создавать союзы - возможно, в чём-то даже нелогичные - против планов США. В любое время и в любом месте.

Говоря иначе - нужно делать прямо противоположное тому, чего от нас ждут. Нас вынуждают пользоваться американской валютой - нужно создавать альтернативную ей. Пусть региональную, пусть она будет слабой, пусть она будет узкоотраслевой - неважно. Каждый доллар, полученный за наш или чей-то товар или продукт - это приближение победы США.
Если нас вынуждают строить экономику, ориентированную на платежеспособный спрос и прибыль - значит, нужно создавать модели, ориентированные на иные критерии, цели и задачи. Если нас приучают к Голливуду и стандартам потребления - значит, мы должны создавать иные ценности и критерии успеха. Если нас вынуждают участвовать в гонке авианосцев - значит, мы должны создавать "убийц авианосцев". И так далее.

Я пишу в целом банальные вещи - но парадокс в том, что иного пути не проиграть не существует. Только столкнувшись с тем, что они не в состоянии превозмочь человечество - и Россию вместе с человечеством - элита США надорвется в своих усилиях по терраформированию и исчезнет, как исчезли уэллсовские марсиане, убитые враждебной внешней средой.

Военного решения проблемы противостояния с США нет. Накроет всех. Надёжно и навсегда. Выход лежит в непрямых решениях - противостояние должно идти путем перекрытия тех путей, через которые США пытаются реализовать свой бесчеловечный постиндустриальный проект, пытаясь профинансировать его за счет всего остального мира. При любом фазовом переходе системе требуется дополнительная энергия - если у США не хватит этой энергии, они не сумеют совершить этот переход и, возможно, станут нормальной страной. Если уцелеют. Или если уцелеем все мы. Должен остаться только один.
(Добавление)
Информационная война

Война в материальном мире проста и понятна. Стратегия, тактика, оперативное искусство, ресурсы, тактико-технические характеристики и умение всем этим маневрировать и оперировать. Скучно. Уныние духа. Крепкие мастеровые, покряхтев, одолеют любого военного гения.

Война за души людей, за их мысли, образ жизни, ценности, мораль – практически неподъемная задача. Как для формулирования, так и для ведения.

Когда применяют понятие «информационная война», по большей части под этим термином понимают информирование аудитории – своей или противника – о своей версии происходящих событий. Своих выводах, своих аргументах. Да, это, конечно, так. Но это предельно узкое толкование, которое вообще никак не отражает сути этой войны.
Информационная война – это насаждение своего мировоззрения. Именно насаждение – грубо или тонко, в лоб или с подходцами. Но смысл этой войны – в переформатировании чуждого мировоззрения под заданные извне параметры. В принципе, западная цивилизация не первооткрыватель и первопроходец на этом пути, хотя, конечно же, она постаралась и наследила более всех остальных. Прозелитизм – вот, пожалуй, наиболее ёмкая формулировка всех информационных войн.

Прозелитизм характерен для той идеологии и того мировоззрения, которые исповедуют экстенсивное расширение. Нужно отметить, что в данном случае я полностью признаю правоту Маркса, который утверждал о первичности экономики. Именно для несамодостаточных экономических моделей, которые могут поддерживать своё существование только за счет захвата новых территорий, рынков, ресурсов характерна и захватническая прозелитская идеология. Квинтэссенцией этого стал протестантизм, который возвёл богатство в добродетель, признав его «угодным Богу». В обычных условиях человек вполне способен самоограничивать свое потребление – он физически не в состоянии съесть больше физиологической нормы, владеть бесконечным числом вещей, испытать бесконечное число удовольствий. В какой-то момент включаются биологические механизмы саморегуляции.

Именно поэтому протестантская этика с момента своего возникновения и по сей день предельно агрессивна и направлена на «окормление» максимально большого числа неофитов вместе с истреблением в них механизмов самоограничения. Бесконечное увеличение дохода можно гарантировать только бесконечно расширяя число обращённых. В протестанской этике не заложен механизм самоограничения, она будет пытаться расширить своё влияние на весь земной шар, после чего строго в соответствии со Вторым началом термодинамики, благополучно умрёт, унеся с собой всех.
Для большинства мировых идеологий такой сценарий невозможен – в них существуют определенные самоограничительные механизмы, связанные с такими же механизмами их экономических моделей. И поэтому они опытным путем нащупывают свой ареал, на чем замыкаются в нем и прекращают расширение. Тем не менее, наложение протестантской этики на иное мировоззрение вполне может дать мутанта, который также будет иметь крайне слабую ограничительную мотивацию. Троцкизм, современный исламизм, ряд религиозных сект – это и есть такие мутанты. К счастью, имеющие все признаки вырождения.

(Если кто смотрел фильмы про Блэйда – это такой вампирский боевик - то в одном из фильмов был вампир-мутант. Он был способен питаться и вампирами. Одна проблема – укушенные им были неустойчивы, их метаболизм сжирал их изнутри. Единственной устойчивой моделью оказался этот самый вампир-мутант. Так вот мне кажется, что протестантизм – это и есть такой вампир-мутант. Укусив ближнего, он не размножается, как «правильные» вампиры, а создает лишь нежизенноспособную и обречённую особь)
Из этой весьма непростой конструкции есть один и крайне важный вывод, касающийся предмета обсуждения – информационных войн. Информационную войну ведут агрессивные мировоззрения – их цель – победить в ней. Для остальных цель иная – не проиграть.

Так как вообще-то речь идет о России, то наша цель в ведущейся против нас информационной войне именно такова – мы не должны в ней проиграть. Выигрыш в ней для нас невозможен по определению. Мы не распространяем свое мировоззрение, мы признаём за другими цивилизациями право на существование – и поэтому для России актуальна не собственно война в информационном пространстве, а контрвойна. И театр военных действий в ней – всегда наша территория и наши люди.

Наверняка возникнет вопрос о социалистическом опыте России. Да, троцкистское направление экспорта революции существовало – это был именно тот самый мутант. Однако, к счастью, он был довольно быстро прижат – хотя, безусловно, троцкистские идеи бродили в головах нашего руководства до самого конца СССР. Однако в целом мы признавали за всеми остальными право на своё видение и свой выбор – в тех или иных рамках. Рамки эти определялись уже не сколько идеологией, сколько характером ведения Холодной войны.

Итак. Каковы основные направления нашей борьбы с информационной агрессией?

Главное направление – это молодежь. Чисто биологически детеныш и незрелая особь любого живого вида обладает очень гибкой и восприимчивой психикой. Однако природа предусмотрела серьезные механизмы накопления опыта. Ребенок с первых дней своей жизни ставит психические барьеры между своим и чужим. Фильтрует окружающую информацию, опасную блокирует и перестаёт воспринимать, полезную – накапливает. Именно поэтому эти фильтры и блоки формируют мировоззрение – то есть, набор запретов и ограничений, систему «свой-чужой», признаки опасности. По завершению детства взрослый человек обладает стереотипами сознания, которые крайне тяжело в будущем поддаются трансформации.
Говоря иначе – воспитываясь в определенной среде и нарабатывая определенное мировоззрение, человек всю дальнейшую жизнь их воспроизводит – в своих поступках, в своих детях, в своих внуках.

В этом смысле мы уже проиграли. Два поколения наших детей – поколение 90 и поколение нулевых – они уже чужие. Они восприняли ту обстановку, которую нам создали младо- и прочие реформаторы. У них произошел импритинг на потребление как высшую ценность жизни, на богатство как критерий успеха, на отсутствие моральных ограничений как инструмент достижения цели. К сожалению, если отбросить частности, это уже произошло.

Я писал в самом первом тексте – типа преамбуле к текстам о войнах будущего, что хочу не обозначить, как именно мы должны воевать в них, а какие цели и задачи мы должны перед собой поставить и какие организационные структуры создать, чтобы как минимум не проиграть в этих войнах.

Поэтому я определю цель, которую мы должны иметь в информационной войне против нас как воспитание устойчивого к внешним негативным факторам, разрушающим наше мировоззрение, населения. Это не означает создание косного и зацикленного на неких догмах народа – это означает создание в массовой психике, в коллективном бессознательном базовых рамок, внутри которых возможны любые не выходящие за них идеи.

Для этого в стране должны быть создана абсолютно иная, чем сейчас – да и ранее – система образования и воспитания. По этому поводу я выскажу ряд внешне совершенно неприемлемых соображений. Они, действительно, крайне радикальны.

Разложение общества на сегодня дошло до крайне опасной черты. Поэтому доверить ему воспитание и образование детей уже нельзя. Необходимо создать систему интернатов, через которую необходимо пропускать всех детей. Скажем, с 3-летнего возраста. Максимально закрывать эту систему от общества, создавая осмотические мембраны – с односторонней проводимостью. Дети должны знать свою страну, свое общество – но иметь механизм, ограничивающий их сознание от чужеродного проникновения. В такой системе и нужно будет решать поставленную задачу – воспитание устойчивой психики и базовых ценностей. Параллельно с этим оздоравливать детей, не допускать возникновения вредных и опасных привычек, создавать в них блоки, препятствующие восприятию негативной информации и образа жизни извне. Проводить селекцию детей по склонностям, интересам, способностям. Прививать им удовольствие от труда и процесса познания. Прививать им этику семейных отношений и способность передавать опыт и знания детям – так как подобные интернаты – это чрезвычайная мера, и они не могут быть вечными.

Фактически через 15 лет на выходе мы будем иметь первое поколение, которому нужно будет практически в принудительном порядке расчищать дорогу в общественном устройстве – это тоже очень непростая задача – создание социальных лифтов для этого поколения. Однако уже через 30-40 лет мы будем иметь государство и общество, в котором низовое и среднее звено будет занято этими новыми поколениями.

Для решения этой задачи потребуется чрезвычайно многое – начиная с тотальной смены власти и общественного устройства. Эта власть заинтересована в потребителях, темной и забитой массе, в воспроизводстве нищеты и бедности. Такая власть будущим страны не будет интересоваться. Потребуется смена экономического устройства. Потребуется – возможно – введение диктатуры, так как повторюсь – разложение страны уже не лечится гомеопатией и прививками, для ее приведения хоть в какой-то потребный вид будет требоваться тотальная мобилизация. Которая невозможна вне авторитарного устройства власти.
Необходимо создать саму систему таких интернатов – это крайне сложная организационная и методическая задача. Отобрать и наполнить эту систему людьми. Организовать механизмы и критерии контроля.

В таких условиях «потерянные поколения» не станут врагами и обузой для общества и страны, однако к сожалению, они так и останутся враждебной пятой колонной навсегда. Будущее страны и народа можно гарантировать только совершенно иными новыми поколениями.

Собственно, при таком развитии событий мы имеем шанс не проиграть эту войну.
(Добавление)
Собственно, я догадывался, что в тексте об информационных войнах предложение о создании интернатов с тем, чтобы пропустить через них всю молодежь с целью создания народа, устойчивого к внешним воздействиям, вызовет неоднозначные суждения. От полного приятия до предложения расстрелять. Автора - то есть меня.

Характерный комментарий тех, кто не принял это предложение(умный, некрикливый, без оскорблений - нормальная, в общем, позиция):

Уважаемый, Эль Мюрид. Вот вы пишете, что надо, по факту, отбирать детей у родителей, свозить всех в одно место, а затем прививать, прививать и еще раз прививать . То есть, фактически, вы предлагаете устроить что-то типа фашизма. Насильно отнять дейтей у тех, кто их родил, насильно свезти их всех в лагеря (а что это еще, как не они?), насильно оградить их от внешней информации (вражеской, конечно Улыбка

), насильно ограничить их информационное поле той информацией, которую вы одобрили для... программирования. Я понимаю, что проблема сложная. Да, враги ведут информационную войну. Здесь никто не спорит. Но то, что предлагаете вы - это реально фашизм. Насильственное принуждение (программирование) людей на нужные вам действия. Страх человека перед внешним врагом, разлагающим ваши (наши) будущие поколения (нас в будущем) понятен. Но то, что предлагаете вы - это зазомбировать себя (как нацию) для того, чтобы стать глухим к внешней пропаганде и тупо, автоматично давить запрограммированное. Подумайте лучше о другом. Что если позволить людям учиться? Дать возможность узнать средства пропаганды, зомбирования, программирования... Ознакомить со способами познания себя и избавления от невротических паттернов, на которых можно играть и посредством которых можно влиять на человека. Дать кухарке возможность вырасти до того уровня, когда она реально могла бы управлять государством. Понимаю, это кажется утопичным. Но в чем альтернатива? Устроить фашистский режим? Фашистский режим - это не когда одна нация является превосходящей. Это, когда люди не могут думать самостоятельно из-за привнесенных извне ограничений и запретов. Как вы выразились, если не ошибаюсь, мировоззрения. Но только, однако, мировоззрение может сложиться и само. Был бы мир. И не было бы заранее объяснений, что является чем. И из-за угрозы какого наказания нужно думать именно так и не сомневаться.

По порядку. Сразу неточность - причём характерная. Никакого "обобществления", "отбирания" детей не предлагается. Речь идет сугубо об изменении системы образования - перевод ее на интернатный тип обучения. Это означает, что во время образовательного процесса ребёнок находится в интернате, во время каникул родители (если желают) вправе с его согласия забирать ребенка домой. Так что эта тема, надеюсь, более не встанет.

Второй момент - то, что вместо оказания "образовательных услуг" система образования станет сама собой плюс системой воспитания. Создавая различные механизмы для этого. Подключая к ней общественные институты, однако оставляя за собой право и обязанность жестко контролировать направление воспитания.

Теперь собственно. Любое управленческое решение призвано решать проблему и задачу, его вызвавшую. Замечательно, если это решение будет одновременно частично или полностью решать другую задачу или другие проблемы. Я полагаю, что это решение - именно такое.

Вначале о задаче, которая и вызвала это решение. Задаче формирования мировоззрения нации. Народа - если уж речь зашла о фашизме, будем избегать слово нация, дабы не возникало аллюзий.

Воспитание - это манипуляция сознанием. Всегда. Это выстраивание целостной или мозаичной - но картины мира. Это выстраивание моральных блоков и запретов, создание опознавательной системы "свой-чужой", "добро-зло". Всегда. Реклама - это тоже манипуляция сознанием. "Дом-2", "Малахов Плюс", сеансы Кашпировского, секта саентологов и бабушка, рассказывающая внуку добрую сказку на ночь - это всё манипуляция сознанием. Селигер - оно же.

Воспитание в девушке целомудрия технологически ничем не отличается от воспитание в ней бляди. Всё упирается в прочность создаваемых блоков "можно-нельзя". Воспитание в человеке алчности ничем не отличается от воспитания в нём умеренности. Всё дело в целях.

На сегодня семья неспособна на равных противостоять обрушившемуся на ребенка потоку соблазнов, смывающему запреты. Единственное, что пока спасает - это та же физиология. Импритинг. Ребёнок, только родившись, воспринимает мать и отца как носителей самого сокровенного - потому что они первые, кого он встретил в своей жизни. Именно импритинг - запечатление - делает авторитет семьи для ребёнка более авторитетным. Но современная семья, загнанная в угол диким и пещерным российским капитализмом, уже не в состоянии противостоять насилию над сознанием ребёнка. Сотни тысяч детей-наркоманов, миллион бездомных и безпризорных, миллионы брошенных детей - это брак. Брак существующей системы семейных ценностей, системы семейного воспитания и образования. Безвозвратные потери в войне между семьей и обществом потребления. Груз-200. И его поток нарастает.

Не может быть иначе, если министр образования Фурсенко заявляет о том, что целью системы образования является воспитание не творческой личности, а квалифицированного потребителя - госмашина на сегодня нацелена на выполнение этой и только этой задачи.

Именно поэтому речь идёт о следующем подходе - после смены существующей власти первых, кого предстоит спасать - это дети. Я постоянно слышу реплики - нужно сменить эту власть. Согласен. Всеми руками за. Вопрос - вы её сменили. Что вы будете делать наутро? Национализировать банки, расстреливать предателей... Всё верно, всеми руками за. Но уже с первых дней и даже часов нужно спасать не только материальные ценности, а главное - наше будущее. Наших детей.

Собственно, только в этом и был смысл предложения об интернатах. Это - всего лишь часть (очень важная, но именно часть) общей программы вытаскивания страны из катастрофы, куда её втащили наши либералы. Если кто забыл - программа по ликивдации беспризорности в первые же годы Соввласти была признана настолько важной, что ею занимался лично Дзержинский. Кровавый палач между расстрелами цвета нации занимался детьми. И очень большой вопрос - за что ему нужно было ставить памятник. За расстрелянных спекулянтов, террористов и прочую мразь или за миллион спасенных детей. Которые затем выросли в конструкторов, рабочих, космонавтов, учёных.

Условие, при котором возможно создание такой сети интернатов - смена существующей власти. В нынешней системе власти, в нынешней экономической, социальной системе такие интернаты - да, это продуцирование фашизма. В чистом и кристалльном виде. И не только фашизма - просто рабства. Душевного и духовного. Так что как у любого решения, у этого есть ограничения по времени его реализации.

Теперь о собственно системе интернатов. Как ни странно, но существующая система образования довольно несложно может быть перестроена под неё - оргструктуры существуют, им нужно всего лишь сменить целеполагание. Нужно создать дополнительно лишь систему школьных и классных воспитателей, выстроить систему круглосуточного нахождения детей в этих учреждениях, отработать вопросы безопасности. В срочном порядке изменить школьную программу. Понятно, что система образования - слишком консервативна и ее очень сложно в одночастье развернуть в любую сторону, но тем не менее, важно то, что она еще есть. Она еще не до конца разрушена. Главное - в ней пока еще есть люди.

В общем, я не вижу здесь фашизма, если честно. Любое лекарство может стать ядом, а яд - лекарством. Все дело в дозировке и во враче, который его прописывает. Никто ведь не предлагает отказаться от врачей на том основании, что существуют врачебные ошибки.

Важно именно целеполагание. Если в стране вместо системы здравоохранения внедряется система оказания платных медицинских услуг - то да, ее цель - не здоровый народ, а удовлетворение платежеспособного спроса. Что не одно и то же. Если целью системы образования является оказание образовательных услуг и воспитание квалифицированного потребителя - то да, мы на выходе будем иметь необразованное и внушаемое censored

, жующее, трахающееся и желающее добыть денег любым способом для того, чтобы жевать и трахаться. А самые умные будут желать не денег, а власти - чтобы жевать вкуснее и трахать более качественный контингент.

Поэтому сегодня запущена программа, которая отбирает умных - Селигер. Чтобы распознать в них тех, кому можно будет разрешить в будущем качественно и дорого питаться и обладать более утонченными удовольствиями. В обмен на лояльность и беспрекословность в исполнении вышестоящих решений. То есть, уже действующая программа по созданию управляющих общества потребления отторжения не вызывает, а предложение противоположного знака - вызывает. Интересно. Только разница состоит в том, что Селигер - это для избранных, а я полагаю, что нельзя никого отбирать - вытаскивать нужно всех. Без исключения.

Что из этих двух вариантов фашизм - лично для меня сомнений не вызывает. Как решают этот вопрос остальные - я не знаю. Очень надеюсь - что в итоге так же.
(Добавление)
Очень рамочно оценив перспективы различных вариантов конфликтов, которые может вести Россия, а частично уже и ведет, можно сделать один обобщающий и весьма неожиданный на мой взгляд вывод.

Россия способна оказать отпор в любом из вооруженных видов конфликтов. Однако конфликт информационный мы проигрываем, и проигрываем всухую. Собственно, СССР тоже проиграл именно информационную войну - с остальными он вполне уверенно справлялся.

Именно поэтому общий прогноз, конечно же, неутешителен. Реформа армии, триллионы, которые бросаются на оборону - всё это позволит протянуть время и выглядеть вполне прилично. Возможно, даже от души накостылять какому-нибудь очередному супостату. Жующему детали одежды или нет - неважно. Моя паранойя мне говорит, что военный конфликт на Дальнем Востоке или Арктике в ближайшие лет 5-7 весьма вероятен.

Тем не менее, разруха в головах в конечном итоге решит всё. Страна, в которой элита живет за своим забором, а народ - за своим, а внутри этого забора еще много других тынов и меж, весьма быстро приходит к выводу, что гори оно всё синим пламенем, как-нибудь проживём. Сами. Своим колхозом. Чем это заканчивается - в общем, понятно.

Страна, в которой государство позиционирует себя, как корпорацию по оказанию услуг - образовательных, медицинских, правоохранных, военных услуг по защите рубежей - воспитывает не гражданина, а потребителя этих услуг. Который перестает ощущать себя частью страны. Фактически это приведет к её демонтажу и передаче под управление более успешной корпорации по оказанию таких же услуг, но уже ничем не обязанной своим потребителям.

Я не думаю, что это предрешено. Мне кажется, что мы еще не готовы столь радикально в течение жизни одного поколения окончательно уничтожить страну, которую нам оставили бесчисленные поколения предков. Я думаю, что впереди у нас еще минимум одна попытка вернуться к первоначальной идее справедливого государства. В конце концов, это национальная идея в России. Так же, как единая Европа - национальная идея Германии или свобода - национальная идея американцев. Просто так такие вещи не обменивают на гамбургеры и форд фокус в кредит.

Трудно сказать, насколько успешной будет такая попытка и будет ли в случае чего второй шанс. Но вообще-то по очкам мы очень серьезно проигрываем. А 12 раунд уже близко.

Это первая работа, которую я встретил в инете, в которой автор не критикует, а предлагает реальный, либо насколько можно назвать реальным комплекс мер направленный на укреплении России и повышение ее обороноспособности..

Автор Эль Мюрид его блог: http://el-murid.livejournal.com/tag/%D0%92%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D1%8B%20%D0%B1%D1%83%D0%B4%D1%83%D1%89%D0%B5%D0%B3%D0%BE

(Отредактировано автором: 28 сентября 2011 — 20:54)