Боевой клич

Слышал, что британцы во время Крымской кампании были так поражены русским "Ура

А когда кстати появился русский клич? никогда не задавался таким вопросом..

Слышал, что наши переняли "Ура" от татар, у них был: "Уррра!", что означает "вперед

Ураны боевые кличи казахов

У большинства казахских племен, наряду с родовой тамгой, имеется и свой собственный ұран – боевой клич.
Ералы Оспанулы, «World Discovery Kazakhstan».


«И пусть будет боевым кличем «Көк бөрі» - сивый волк».
(«Легенда об Огуз-кагане», ХІІІ век. Рукопись эпического содержания, единственный список, написанный уйгурским письмом. Хранится в Национальной библиотеке в Париже),

У большинства казахских племен, наряду с родовой тамгой, имеется и свой собственный ұран – боевой клич. Большинство кличей сегодня знакомо лишь узкому кругу людей, ведущих свою родословную от одного предка и представляющих один конкретный род. Но нередки случаи, когда одной тамгой и одним общим ураном пользуются несколько родов, считающих себя потомками одного далекого пращура. Такие ураны можно было бы назвать обычными или стандартными. Но в истории казахского народа были и необычные, можно сказать, великие ураны, как, например, общенародный боевой клич – Алаш. Не менее важными когда-то являлись и ураны трех известных казахских племенных союзов – Старшего жуза, Среднего жуза и Младшего жуза, соответственно: Бақтияр, Ақжол…

Роль последних для рядового степняка была намного важней и значительней, чем его собственный родовой уран, потому что они помогали ему в тяжелую минуту ощутить единение не только со своими близкими сородичами, но и всем народом, что могло вдохновить на совершение небывалых подвигов. Но нужно отметить, что в степи, вопреки сложившемуся стереотипу, не шли беспрерывные вооруженные столкновения с иноземцами, когда казахи то и дело вынуждены были собираться под знамена жузов или стекаться под всенародный стяг. Оттого и востребованность великих уранов не была рядовым явлением. В казахской степи большие войны сами по себе были крайним явлением. Джунгарское нашествие - скорее исключение, чем правило. К тому же оно произошло в эпоху заката Казахского ханства и его распада на три обособленных, устойчивых, конкурирующих за влияние племенных союза. Доказательством этого служит тот факт, что Младший жуз почти не пострадал от нашествия джунгар, Средний жуз был затронут частично, в то время как основной удар джунгарских полчищ пришелся на Старший жуз, отчего максимальный урон выпал на долю казахов, кочующих на юге страны. О том, какие усилия после этого потребовались для изгнания захватчиков, может свидетельствовать тот факт, что оккупация Семиречья и обширных территорий вдоль Каратауских гор длилась целых три десятилетия.

Если остановиться несколько подробней на вопросе стратегии ведения больших войн кочевниками, то нужно отметить, что здесь на первый план выступает вопрос о роли конкретной личности в сообществе. Для успеха в таких походах в среде номадов должен был появиться настоящий лидер, способный всеми доступными средствами и способами, объединить народ. Вожак, способный сплотить всех в один мощный кулак. А сделать это в кочевой среде всегда было архисложно, потому что многочисленные племена, где верховодили консервативно настроенные старейшины, ревностно относящиеся к своему высокому положению, всегда были враждебно настроены к любым посягательствам на их власть. Вожди вроде Модэ, Культегина, Чингисхана или Тамерлана рождались ведь не так часто. А в долгие эпохи безвременья, когда в степи погодные условия благоприятствовали нормальному ведению хозяйства, кочевники, согласно своей нехитрой природе, были довольно инертны и предпочитали вести праздный образ жизни.

Не случайно это отмечают почти все путешественники средневековья – «Пока тянется кумыс, они не заботятся о другой пище» (Гильом де Рубрук, «Путешествие в восточные страны», ХІІІ век).

Но не надо думать, что казахи вообще сидели сложа руки. Номад, наверно, как никто другой понимал, что крупные военные походы требуют больших затрат и таят в себе большие опасности, отчего он отдавал предпочтение распространенной, привычной барымте – угону лошадей у своих соседей. Помимо кражи скота, часто отправлялись красть девушек и женщин, что избавляло от тягостной платы калыма, также не гнушались грабить караваны. Все это, конечно, не способствовало сближению разрозненных племен и скорому сложению в единый народ, и, в конце концов, привело к тому, что великие ураны постепенно вовсе вышли из употребления. Одним словом, пик великих уранов, зародившихся на заре становления кочевых общин, пришелся и был максимально востребован в эпоху взлетов, расцвета и небывалого могущества номадов – саков, хунну и гуннов, тюрков, Золотой Орды, когда некоторые боевые кличи собирали под одним стягом десятки, а то и сотни тысячи вооруженных всадников. Вероятно, в те времена и зародился древний общеказахский уран – Алаш. А вот после распада империи Чингисхана, роль великих боевых кличей стала неуклонно снижаться и медленно сходить на нет. Первопричиной этому послужило появление в степи большого количества слабых правителей, поспешивших разделить могучее государство на отдельные вотчины.

И чем больше их становилось, тем глубже они погрязали в борьбе за власть. Все эти бесконечные внутренние конфликты и дрязги не могли способствовать процветанию и приумножению военной мощи кочевников. Наоборот, довольно скоро некогда крупные племенные союзы стали разбиваться на части и переходить от одного хана или султана к другому. Именно в такое безвременье, во второй половине XV века, недовольные султаны Керей и Жанибек увели с собой от хана Абулхайыра часть его подчиненных, которые позже составили костяк будущего Казахского ханства. При этом, в местах их прежних кочевок осталось немало их соплеменников с теми же родовыми тамгами и теми же уранами. Спустя сто лет в этот разноплеменной состав ушедших «казаковать» кочевников, влилась большая группа мангытов (их потомками являются сегодняшние ногайцы). У них тоже были свои тамги и ураны. Отсюда в составе многих тюркских народов появились роды с одинаковыми названиями и схожими тамгами. В эту эпоху упадка и безвременья вряд ли могли появиться новые, значимые для большинства, боевые кличи. Думается, тогда кочевникам пришлось больше пользоваться своими родовыми уранами или какими-то кличами, временно подменяющими прежние.

Давайте остановимся несколько подробнее на вопросе использования кочевниками своих уранов. До наших дней дошла рукопись «Бабурнаме», написанная правнуком самого Тамерлана – правителем Самарканда эмиром Бабуром. Там есть такие любопытные строки: «Хан и те, кто стоял подле него, тоже повернули лица к стягу и плеснули на него кумыса. И тут же заревели медные трубы, забили барабаны, а выстроившиеся в ряд воины стали громко повторять боевой клич. От всего этого вокруг поднялся невообразимый шум, который вскорости затих. Все это повторилось трижды, после чего предводители вскочили на своих коней и трижды объехали стан…». Из этого следует, что ураны многократно выкрикивались во время смотра войск еще до выступления в поход. Такое своебразное средневековое троекратное «Ура!». Думается, что ураны выкрикивались и непосредственно перед началом сражения, когда противоборствующие стороны выстраивались в боевом порядке лицом к лицу. А вот вступали в сражение кочевники уже иначе: с протяжным многоголосым криком «Ұ-ұ-ұр!!!», что означает, причем в буквальном смысле, русское «Бей!». Кстати, отсюда берет свои корни и знаменитое славяно-русское – «Ура-а!!!». Позже, наступая на противника, ратники также стали кричать «Ұ-ұ-ұр!», а уже вгрызаясь в передовые ряды ощетиневшегося врага, с силой выдыхали протяжное «а-а-а...». От слияния этих двух слогов и образовалось одно, привычное сегодня каждому жителю постсоветского пространства слово «Ура!». Наверно, тут нелишне будет сказать, что корнем самого тюркского слова «ұран», является – ұр (бей).

Примечательно, что русское «Ура!» уже успело глубоко укорениться в сознании сегодняшних казахов. Произошло это еще после того, как вместе с крушением крупных племенных союзов и раздроблением сильных кочевых сообществ, их великие ураны отошли на задний план или вовсе были преданы забвению. В этой ситуации роль обычных родовых боевых кличей вышла на передний план и стала намного значительней. Конечно, когда лихие джигиты угоняли в кромешной тьме табуны лошадей своих соседей, они старались держать языки за зубами, но незадолго до того, когда они только собирались выступить на барымту, наверняка, подбадривали себя произношением родового урана. Боевые кличи также произносились во время разного рода сходок. Например, во время большого тоя или тризны, устроенного потомками какого-то крупного феодала или старейшины. В это время проводились конные скачки – бәйге или көкпар – козлодрание. На таких сборищах устраивались и другие состязания вроде күреса – борьбы или қыз қуу – догони девушку. Нередко соревновались между собой и обжоры на предмет, кто больше выпьет кумыса или съест мяса. И, конечно же, во время этих состязаний и забав, моральный дух соревнующихся поддерживали не чем иным, как громким выкрикиванием, а еще лучше – перекрикиванием родового урана.

В завершение хочется привести редкий случай использования степняком не своего родового урана, а особого боевого клича, придуманного в тяжелый час им же самим для самого себя. Это поможет пролить свет на то, как в среде номадов одни ураны сменялись другими. Этот необычный факт сохранился в преданиях о великом казахском хане Абылае. Как известно, Абылай хан при рождении был наречен другим именем – Әбілмансұр (Абильмансур). Так уж случилось, что его родных вырезали сарты (ныне их принято называть узбеками) и он, будучи тогда лет девяти, чудом спасшись от рук злодеев, оказался в казахской степи. Там ему надолго пришлось забыть о своем благородном происхождении и наняться батраком к знаменитому бию Старшего жуза – Төле би. В то время его окликали не иначе, как Сабалақ – лохматый, вшивый пес. С этой презрительной кличкой будущий хан и отправился в поход рядовым ополченцем против ненавистных джунгар. В первом же сражениии Сабалак решает принять вызов известного вояки, отрубившего голову не одному казаху, джунгарского нойона Шарыш-бахадура. К удивлению своих соплеменников, перед вступлением в единоборство он произносит не один из многочисленных родовых уранов, а совершенно другое слово, доселе никем неслыханное - «Абылай!». С этим боевым кличем ему чудом удается сразить бывалого воина, и когда после побоища, устроенного казахами над своим заклятым врагом, его разыскивают и спрашивают откуда у него этот уран, Сабалак признается, кто он на самом деле. А уран «Абылай» он взял себе в память о своем деде, которого сарты прозвали за беспощадность «Қанішер Абылай» – Кровопийца Абылай.

Сородичи признают его своим султаном и со временем самого же Абильмансура начинают звать не иначе как Абылаем. Так однажды имя превратилось в уран, а уран трансформировался в имя. Правда, история умалчивает о том, пользовался ли Абылай хан своим необычным боевым кличем до конца жизни или по прошествии какого-то времени, решил сменить его на исконный уран төре-чингизидов – Архар. Но это уже не столь важно, главное, что ураны могли со временем легко исчезать, уступая место новым, более на тот момент значимым, как это произошло однажды в степи с презренным пастухом Сабалаком...