3D панорама ДОТа КиУРа

Из истории 14-й танковой дивизии вермахта:

"Попытка 7 июля с ходу внезапной атакой захватить город Цвиахель (Звягель) потерпела неудачу, так как сооруженные здесь бункеры представляли собой настоящие крепости и были оснащены мощной артиллерией, противотанковыми пушками и зенитками.
Об ожесточенности боя свидетельствует тот факт, что только в 108-м мотопехотном полку погибло сразу три командира роты, а в 4-м танковом артиллерийском полку из строя выбыло три офицера.
Поэтому 7 июля поступил приказ о планомерной осаде Цвиахеля. Начиная с 4.30 утра разгорелся ожесточенный бой за каждый бункер по обе стороны от маршрута продвижения наших войск.
Весь день продолжались налеты вражеской авиации. Из-за плотного оборонительного огня из каждого бункера наше наступление снова застопорилось. Чтобы исправить положение пришлось вызывать нашу бомбардировочную авиацию.
В 15.30, после налета немецких пикирующих бомбардировщиков, наши штурмовые группы, неся огромные потери, сумели прорваться к бункерам. Но и теперь им пришлось подавлять сопротивление защитников каждого бункера по отдельности.
Наконец к вечеру удалось захватить первые бункеры. Наши потери были просто чудовищными: в каждой роте выбыли из строя не менее 40 бойцов; 4-й танковый артиллерийский полк потерял двух офицеров убитыми и семь ранеными.
И 8 июля бои за бункеры продолжались с неослабевающей силой. Для подкрепления были брошены в бой 25-я пехотная дивизия (моторизованная), 299-я пехотная дивизия и вся артиллерия корпуса.
Наконец в течение дня удалось захватить сильно укрепленный город Цвиахель и создать плацдарм на восточном берегу реки Случь. Подразделения 25-й пехотной дивизии (моторизованной), которые атаковали русские бункеры с тыла, должны были расширить этот плацдарм.
9 июля была организована планомерная зачистка восточного берега реки от разрозненных сил противника. И хотя из отдельных бункеров русские еще вели пулеметный и артиллерийский огонь, саперные части корпуса уже начали возводить мост через Случь.
К 19 часам мост был готов выдержать нагрузку в 16 тонн, и уже ночью бронетанковые части дивизии, включая и ее штаб, вышли к Житомиру. Однако вскоре после этого поступило сообщение, что противник во многих местах перерезал так называемую автостраду и закрепился там.
К этому времени мотопехотные полки все еще оставались на завоеванных позициях у города Цвиахель, где ожидали смены. Поэтому ночь с 10 на 11 июля прошла очень тревожно. Диверсионные группы коммунистической молодежи подожгли в Житомире многие здания.
12 июля положение в тылу дивизии и на северном фланге стало критическим, так как укрывавшаяся в больших лесных массивах 5-я армия русских перешла в наступление, чтобы пробиться к Цвиахелю.
В результате наши тыловые службы оказались отрезанными от дивизии и положение со снабжением стало критическим. Поэтому продвигавшийся южнее автострады танковая "Лейбштандарт СС Адольф Гитлер" повернул на север, чтобы атаковать противника у автострады и отразить атаки с севера."
По воспоминаниям командира артиллерийского полукапонира младшего лейтенанта Якова Семеновича Кардаша, гарнизон укрепленной группы составлял 58 человек, причем значительная часть была из приписного состава.

Это количество людей вынуждало вести бой только в одну смену, без полноценного отдыха. Только для обслуживания орудий было создано по два расчета, причем первый из них - кадровый.
Командиром роты и всей укрепленной группы был старший лейтенант Чернявский, а комиссаром - Степан Васильевич Макаров. Видимо, не очень рассчитывая в деле поддержания "боевого духа" на одного комиссара, к тому же из приписного состава, в гарнизон укрепленной группы включили еще и двух особистов.
До начала июля полоса обороны УРа в районе Гульска была занята исключительно подразделениями укрепрайона. И только 4 июля на рубеже появились полевые части. Однако радость гарнизонов дотов оказалась недолгой - не пробыв на позициях и 23 часов, полевые войска снялись и ушли, бросив бойцов УРа на произвол судьбы.
Ранним утром 6 июля противник начал переправу через Случь и атаку укрепрайона. Гарнизоны дотов открыли интенсивный огонь по немецкой пехоте и технике. В частности, из артиллерийского дота сообщили об уничтоженном танке и мотоцикле.
Бойцы укрепленной группы также вели сильный огонь по противнику, пытавшемуся переправиться возле укрепления через реку, а также, отражая его попытки, блокировать соседние доты.
В разгар боя выявился еще один серьезнейший просчет наших инженеров - фильтровентиляционная установка не справлялась с той массой пороховых газов, которая скапливалась к орудийных казематах от ведения очень интенсивного огня.
В результате первая смена орудийной прислуги (кадровый состав!) угорела и была вынуждена прекратить огонь. На замену была немедленно вызвана вторая смена орудийных расчётов, но и она, отравившись газами, смогла продержаться недолго.
Кардаш, наблюдавший из своей рубки за полем боя в перископ, был вынужден сам встать у орудия. С красноармейцами Тимошенко, Скрыпником и Бойко он продолжал вести огонь до той поры, пока немцы, обнаружив полукапонир, по вспышкам огня, не открыли по нему прицельный огонь.
Попавшим в орудие снарядом Кардаш был серьёзно контужен, после чего полукапонир прекратил вести огонь. Лейтенант был спущен подъёмником вниз, где уже находились бойцы его огневой точки, отравившиеся газами.
Тем не менее днем обойти укрепленную группу противнику не удалось. Зато успешной оказалась ночная попытка, т.к. немцы прекрасно использовали тот факт, что в наших дотах совершенно отсутствовали средства для ведения боя в ночных условиях (прожектора, пусковые устройства осветительных ракет).
К тому же из-за отсутствия полевого заполнения можно было воспользоваться участками, плохо простреливаемыми из дотов. Что случилось с гарнизонами соседних дотов - неизвестно, но предотвратить обход немцами "мины" они не смогли.
С выходом саперов противника в тыл судьба укрепления была решена. Первоначально немцы предприняли попытку порваться в подземелье через входной блок, но огонь ручных пулеметов из его амбразур охладил их пыл.
Аналогичным образом была отражена попытка ворваться в артиллерийский полукапонир через его внешний выход. Тогда немецкие саперы попробовали воспользоваться еще одним слабым местом наших дотов - плохой защитой перископной трубы. Запорная крышка трубы обычно подрывалась гранатой, после чего внутрь заливался бензин либо опускалась взрывчатка.
Видимо, увлекшись знакомой работой, немецкие саперы забыли про осторожность, т.к. красноармейцу Ефиму Бойко удалось открыть противоштурмовую решетку входа в полукапонир, выбраться наружу и забросать немцев гранатами.
Вскоре, однако, немцы обнаружили кубы воздухозаборных шахт, быстро определили их назначение и перестали рисковать людьми. В имевшиеся отверстия они стали заливать бензин, а потом бросали вниз гранаты. Дым от возникшего сильного пожара распространился по подземелью, выедая глаза и не давая дышать.
Несмотря на тяжелейшее положение, гарнизон продолжал держаться, хоть отчаяние людей нарастало. Саперы противника продолжали каждый день заливать в вентиляционные шахты бензин и поджигать его.
На третий день эту пытку не выдержали особисты. Понимая, что выхода нет, и не желая сдаваться в плен, они застрелились в своей комнате. Такая же мысль была и у лейтенанта Кардаша, но бойцы его дота Бойко и Лагута не дали это сделать, отобрав у него пистолет.
Самоубийство особистов вызвало панику в гарнизоне. После обсуждения положения Чернявский и Макаров приняли решение сдаться в плен, надеясь спасти людей.
Наверх была послана группа бойцов, но она не вернулась. Спустя время, отправили еще одну группу, но и от нее не получили никаких известий. Только через десятилетия стала известна их судьба - все они были расстреляны немцами.
В 1960 году были обнаружены останки группы парламентеров (четыре человека) недалеко от входного блока, а в 1982 году житель Гульска А.Шелест, набирая глину, обнаружил останки еще 9 человек.
И только третьей группе удалось договориться с немцами о капитуляции. Вниз была сброшена записка, в которой говорилось, где выходить из укрепления. Все поднялись наверх - "мина" была окружена вражеской пехотой и танками. Приказав пленным сесть на землю, немцы сразу начали допрос.
"Сначала офицер, говоривший по-русски, спросил, где комиссар (все были в телогрейках и знаков различия не было видно). Так как никто на вопрос не отвечал, то он применил метод, который не раз использовался немцами в таких случаях.
Немец поднял одного бойца по фамилии Сосниевский. Повторил вопрос, походил, походил, говорит:
- Осталось жить минуту, - вынул парабеллум. - Не скажешь через минуту - убью как собаку, скажет кто-то другой.
Сосниевский подошел к комиссару и сказал:
- Этот комиссар. Немец скомандовал комиссару:
- Встатъ! Ты комиссар?
Макаров ответил:
- Я.
- Руки назад, шагом марш!
Метров 8-10 отвел и выстрелил в спину. Макаров упал лицом вниз. А там немцы стояли, офицеры, сказали ему "драп". Тогда он вогнал 3 пули в лежащего комиссара".

Вернувшись назад, немец спросил, где комендант артточки. Кардаш понял, что его ждет судьба Макарова (кстати, в захваченных на границе дотах немцы также нередко старались расстрелять кроме политруков еще и офицеров-артиллеристов).
К счастью, к немецким офицерам в этот момент подъехал мотоциклист. Немцы о чем-то поговорили, а затем скомандовали пленным встать и перевели всех на другой берег Случи.
Там пленных выстроили лицом к "мине" и сказали: "Вот смотрите, что от вас осталось бы через несколько минут, если бы вы не сдались".
В этот момент раздался сильный взрыв, который сразу снес половину одной пулеметной точки. Правда, на Кардаша эта демонстрация не произвела никакого впечатления:
"Нам, конечно, внизу ничего не было бы от их взрывчатки". Потом всех отправили в Новоград-Волынский лагерь военнопленных. Позже Кардаша перевели в лагерь в польском городе Хелм, откуда он удачно бежал к партизанам и воевал в отряде им. Чапаева до 1944 года.